— Чего ему приспичило? — немного поуспокоившись, спросил Стрюков.
— Не знаю, — ответил Василий. — Мне не сказывал. Говорит: не твое холуйское дело.
Стрюков, пройдя по комнате, остановился перед Василием.
— Иди зови.
И когда Василий затопал по коридору, добавил:
— Скажи, пускай минутку там подождет, во дворе. Я сам скричу. Иди. Да смотри у меня...
Едва затихли шаги Василия и хлопнула наружная дверь, Стрюков заспешил в подклеть, замкнул замок, отнес ларец в кабинет и, вернувшись в прихожую, взглянул на икону, истово перекрестился и зашептал:
— Огради нас, господи, силою честного и животворящего твоего креста и сохрани нас, господи, от всякого зла. Аминь!
Шепча молитву, он старательно перекрестил все двери и окна прихожей.
Глава вторая
— Василий! — крикнул он, приоткрыв сенную дверь. — Где там Егорыч? Пускай!
Послышались торопливые шаги, и в прихожую вбежал Коняхин, приказчик Стрюкова.
— Ты что это, Егорыч, ночью надумал людей поднимать? — хмуро спросил хозяин и так взглянул на Коняхина, словно окатил холодной водой.
Глаза Коняхина беспокойно заметались.
— Иван Никитич, — зашептал он. — Беда! Ворвались в пригород... Красные ворвались...
— А потолковее можешь? — прикрикнул Стрюков. — Да ты что дрожишь, будто тебя лихоманка трясет? В какой пригород?
— В казачий! В Форштадт! Ежели верить на слух, уже в конце Губернской стреляют, — срывающимся голосом зачастил Коняхин.
— Тьфу ты, господи! — Стрюков недовольно махнул рукой. — Ну и трус же ты, Егорыч. Я уж невесть что подумал. Тоже невидаль — казачий пригород. В первый раз там стреляют, что ли?!
— Так вы только послушайте, какая кутерьма поднялась. По моему разумению, Иван Никитич, вроде никогда еще такого ада там не было.
— Ну, не трясись же ты, ради бога! Глядеть тошно! — снова вспылив, прикрикнул Стрюков.
Не спеша подойдя к окну, он прислушался.
Беспорядочная стрельба то учащалась, то гасла. Вот опять накатилась густым валом.
«Да, палят изрядно. И нет сомнения — стреляют где-то далеко, возможно, даже за городом».
Коняхин чуть слышно покашлял в кулак.
— Так ты зачем приехал-то? — опомнившись, спросил Стрюков.
— О деле беспокоюсь, Иван Никитич. Не дай бог прорвутся, лавки с товарами захватят.
— Ты вроде уверен, что ли?
— Опасаюсь. Ох как опасаюсь!
— Может, слухи какие-нибудь? То давай говори, — Стрюков изучающе взглянул на приказчика.
Коняхин помялся.
— Припасу у наших в обрез. Вот так говорят.
Стрюков помолчал, будто старательно взвешивая, насколько серьезны слухи.
— Все равно отобьют, — решительно заявил он. — А насчет товаров, так черт с ними, в лавках-то осталось всего с комариный носок. Зерна не нашли бы... Как думаешь?