— Не богохульствуй! Твоё упрямство происходит от Дьявола, а не от Всевышнего. Неблагодарная, так-то ты отплатила мне за заботу?! Я твой отец — моя воля — закон! — рявкнул Уоршел, вконец теряя терпение. — Норинстан — счастье всей твоей никчемной жизни!
— Да, отец. Но…
— Нет, вы только её послушайте! К ней сватается граф — а она нос воротит! Я до сих пор удивляюсь, с чего бы он к тебе посватался. Такой отец для твоих детей — а ты привередничаешь! Дождёшься ведь, что я тебя в монастырь отдам!
— Вы так хотите выдать меня замуж, потому что сами женитесь? — тихо спросила девушка.
Отец не выдержал и ударил её. Жанна потеряла равновесие и упала, больно ударившись плечом о постель.
— Не твоё дело, соплячка! — в бешенстве орал барон. Он ударил её снова, снял пояс и несколько раз от души вытянул её по спине. Она не кричала, она боялась кричать. — Ты выйдешь за графа, мерзавка, ты будешь делать всё, что я тебе прикажу! Поняла?
— Нет, не выйду! — крикнула девушка, закрыв лицо руками. По щекам градом катились слёзы. Сжавшись в комок, она ожидала новых побоев. И они последовали.
— Не выйду, не выйду, не выйду! — верещала Жанна, увертываясь от ударов.
— Выйдешь, чёртова кукла! — Отец пару раз энергично тряхнул её за волосы.
— Нет! — уже не так уверенно возразила баронесса. На неё обрушился громкий поток отцовской брани, закончившийся очередными побоями. Правда, после этого барон ушёл.
Плечи Жанны сотрясались от рыданий. Скрючившись, она лежала на постели, плотно прижав локти к телу. Губа кровоточила. Ссадины, оставшиеся от тяжёлой отцовской пряжки, ныли; всё тело было в синяках. Её никогда вот так не били. Не избивали.
Из-за загородки крадучись вышла Джуди, заохала и заахала при виде госпожи. Баронесса подняла голову и посмотрела на неё сквозь пелену спутавшихся, растрепавшихся волос, слипшихся от слёз. Она велела принести какую-нибудь плошку с водой и долго тупо смотрела на разбитую губу, огромный густо-фиолетовый синяк на плече и оплывшую красную отметину на лице. Ничего, это пройдёт, только вот спине очень больно. Поставив кувшин с водой на место, Жанна снова заплакала, сетуя на горькую судьбу. Джуди, как могла, пыталась её успокоить.
— Не плачьте, — говорила она. — Всё переменится к лучшему, уж поверьте!
— Да, да, — всхлипывала баронесса, — но будет слишком поздно!
— Поздно? Для чего? Никогда не бывает слишком поздно. Утрите слёзы, вспомните о своём возлюбленном.
— Только мысли о нем и согревают мое сердце, — вздохнула девушка.
— Только не плачьте, госпожа! — взмолилась служанка. — Не начинайте сызнова!