На кухне в целлофановом пакете он хранил приправу. Там перец, аджика, разные сухие травки — такая желто-оранжевая смесь. Он щедро ею посыпал бутерброды — мне и маме.
— Мальчик запущенный, но не пропащий; —сказал Владимир Иосифович. — Надо им заняться всерьез, пока он мягкий как воск. Потом затвердеет, и будет поздно.
Мама с благодарностью пожала ему руку — так, что он присел. Приятно все-таки, что твой единственный сын в свои неполные десять лет НЕ ЗАТВЕРДЕЛ.
— Кем хочешь быть? — спросил Владимир Иосифович, сохраняя паучью серьезность.
Я не ответил. Не стал ему говорить, что я бы не хотел быть ни камнем, ни дубом, ни небом, ни снегом, ни воробьем, ни козлом, ни Маргаритой Лукьяновной, ни Владимиром Иосифовичем. Только собой! Хотя я не понимаю, ПОЧЕМУ я такой, какой я.
— Андрей, — говорил мне Владимир Иосифович, — я человек прямолинейный. Как пишется «ча-ща»? И сколько будет шесть умножить на восемь? Ты должен ПОЛЮБИТЬ эти слова: «гнать», «терпеть», «ненавидеть», «зависеть». Только тогда ты научишься верно изменять их по лицам и числам!..
А я отвечал:
— Давайте посвистим. Вы можете свистеть космическим свистом? Как будто не вы, а кто-то свистит вам из космоса?
— Андрей, Андрей, — звал меня Владимир Иосифович, — у тебя с каллиграфией не все в порядке. Все буквы вкривь и вкось…
А я отвечал:
— Старина Билл, когда ты ешь печенье, у тебя совсем исчезает шея, особенно сзади.
— Я буду фиксировать все твои минусы поведения, — говорил Владимир Иосифович. — А станешь делать успехи, я награжу тебя памятным подарком.
А я отвечал:
— У меня песни хорошо идут. Какая-то мелодия нагрянет, и слова сыпятся, как горох. Слушайте мою песню, Владимир Иосифович.
«Шмакозявки»…
Шмакозявки удалые!
Шмакозявки полевые!
Шмакозявки, ройте норки,
Шмакозявки, жуйте корки!..
Хотите еще? Мне это нетрудно…
— Ой, не надо! — говорил Владимир Иосифович.
— А можно, я уйду сегодня пораньше?
— У тебя что, очень важное дело?
— Да.
— Какое?
— Пока еще не знаю.
— У меня такое чувство, — говорил Владимир Иосифович, — как будто я тащу из болота бегемота. Это уму непостижимо, — говорил он, — что существуют люди, которым неинтересно правописание безударных гласных!..
А у меня зуб начал сильно расти! То там был признак застоя, а теперь он стал сильно расти! И я прямо чувствую, как у меня волосы на голове растут! Почему человек все время должен быть в брюках или стоять на двух ногах?!!
— Ты весь ушел в себя, — тряс меня за плечо Владимир Иосифович. — Сам процесс вычисления стал для тебя тайной. Проверь, как ты написал слово «тетя»!
— «Цеца»…