Пирожок упал на колени. Не в силах сказать ни слова, он только трясся и показывал пальцем то на отрубленную голову, то на Воронова.
– Нет… нет… – сквозь судорогу прошептал Пирожок. – Не убивайте меня, пожалуйста… Я никому не скажу…
– В глаза, смотри в глаза! – Воронов резко поднял подбородок Пирожка, ломая его волю, сокрушая слабое сопротивление. – Кто я? – прошипел он. – Кто я? Отвечай!
– Не знаю, я тебя не знаю… – Пирожок вздрогнул всем телом и осел на пол, из ноздрей выбежали две темные струйки. – У тебя глаза… Глаза зверя… – прошептал он гаснущим шепотом.
Воронов разжал стариковские пальцы и оттолкнул вязкое тело: «Авось проспится и уже никому ничего не расскажет».
Вот черт! Если его имя будет замарано хотя бы малой долей подозрений, он потеряет контракт с европейцами! Нужно действовать быстро и решительно! Он всего лишь исправит собственную ошибку и уничтожит свои отпечатки на сабле, чтобы избежать лишних вопросов со стороны следствия.
Он бегом вернулся к себе в гримерку, вымыл саблю под краном и на всякий случай протер одеколоном. Но страх не давал мыслить логично. Пирожок видел его, старикашка уверен, что застал убийцу! А что, если на этот раз кобь, которой он придал характер грубого гипноза, не подействует? Он только что уничтожил следы на сабле, хотя ни в чем не виноват! Вот что, он немедленно спрячет орудие убийства и полностью освободится от любых улик! Самое простое – выбросить саблю куда-нибудь подальше, лучше в воду, в полынью Москвы-реки, или закопать где-нибудь в лесу под Кержачом.
Пирожок? Но пьянице вряд ли поверят без доказательств. Он не сразу осознал, что действует согласно абсолютной звериной логике: убежать, спрятаться, замести следы, всеми силами избегая встречи с охотником. И если бы осознал, то ужаснулся бы тому, что в минуту опасности в нем оживал волк, словно он успел слиться со своей стаей в единый нерасторжимый сплав, в одну амальгаму. Благодаря этой нераздельности, он сумел поделиться с волками тем лучшим, что было в нем самом, взяв взамен недостающие свойства волчьей души. В эту ночь ему суждено стать волком – оборотнем, варлоком, вервольфом, и для этого не обязательно втыкать заговоренный нож в старый пень. Он может вызвать эти изменения одним движением воли, одним мысленным приказом!
Бестелесной тенью он проскользнул мимо спящего вахтера и вышел во двор. Открыл машину, бросил сумку с саблей на заднее сиденье, распахнул ворота и поехал по замершему ночному проспекту. Через несколько минут он свернул к жилому массиву, выбирая самый короткий путь к набережной.