Людовик разделял эти подозрения. Но он так боялся узнать правду, что запретил делать вскрытие мадемуазель де Фонтанж.
Однако вскоре узнать правду ему все-таки пришлось. Арестовали дочь известной колдуньи Вуазен, Маргариту. Та во всех красках рассказала обо всем: о черных мессах, где обнаженное тело мадам де Монтеспан служило алтарем, о богохульственных заклятиях, направленных против мадемуазель де Лавальер, о зарезанных младенцах, о любовных напитках, о намерении отравить короля, о намерении отравить мадемуазель де Фонтанж... Ни одна деталь упущена не была. Дочь колдуньи не простила Монтеспан смерть матери.
Когда король узнал обо всем этом от верного Лувуа, который вместе с Ла Реньи занимался розыском и охраной, он был сражен и попросил дать ему время подумать. Если он казнит Франсуазу, то все, в том числе и враги Франции, узнают, с кем он провел большой период своей жизни. Величественный ореол Короля-Солнца, который он носил в Европе, слетит с него в одну минуту. Нет, это нельзя предавать огласке. Дело нужно замять любой ценой. А расследование продолжать в строжайшей тайне. Из этого расследования король узнал, что еще одна его любовница ходила к колдунье за зельем - мадемуазель д'Ойе.
Это было уже слишком - две отравительницы среди любовниц. И обе они матери его детей.
21 июня 1882 года Огненная палата, занимающаяся делом отравителей, была распущена. Она послала на костер 36 человек. Но одна из главнейших преступниц осталась на свободе. В 1709 году через месяц после смерти Ла Реньи Людовик XIV собственноручно сжег бумаги начальника королевской полиции. И только после вскрытия архивов Бастилии в ХIХ веке прояснилась коварная роль мадам де Монтеспан. Но тоже - из-за отсутствия бумаг, которые сжег король, - ее вина была доказана лишь вследствие сложных сопоставлений различных документов и протоколов допросов.
Теперь король разыгрывать влюбленного не мог никак. После всех сожжений на кострах бывшая фаворитка внушала ему только отвращение. И он потихоньку старался удаляться от нее, возвращаясь к религии и к Марии-Терезии, вечному его успокоению в трудные жизненные периоды. В этом помогла ему и вдова Скаррон, которая с любовью продолжала воспитывать детей Людовика и де Монтеспан.
Для Франсуазы началась настоящая опала. Но на этот раз она не собиралась бороться. Костры напугали ее. Она обратилась к религии. Она задумалась о том, может ли ее греховная душа когда-нибудь очиститься. Маркиза оставила двор и удалилась в монастырь Святого Иосифа, ею самой же основанный. Но она нелегко расставалась с мирскими привычками и, будучи не столь смиренной, как Лавальер, пыталась отвлечься путешествиями из Парижа в Бурбон, из Бурбона в Фонтенбло, но никак не могла найти успокоения. В своем тревожном состоянии духа она совершила многочисленные благочестивые поступки. Она соблюдала пост, говела как истинная христианка и раздавала милостыню, а если и не всегда разумно ее распределяла, то, во всяком случае, подавала по первой просьбе, с которой к ней обращались несчастные.