Еще один раз ей довелось увидеть Людовика XIV. Благодаря протекции герцогини Бургундской мадам де Монтеспан должна была быть представлена королю в числе прочих гостей.
Когда король увидел ее, он слегка оживился:
- Свидетельствую вам свое почтение, сударыня! Вы все еще прекрасны, все еще свежи, но этого мало, я надеюсь, что вы счастливы!
- Сегодня, государь, - ответила де Монтеспан, - я очень счастлива, поскольку имею честь свидетельствовать мое глубочайшее почтение вашему величеству.
Король взял руку де Монтеспан, поцеловал ее и двинулся дальше, чтобы оказать честь другим дамам. Это была последняя их встреча. Мадам де Монтеспан удалилась в свое изгнание.
Став набожной, милосердной и трудолюбивой, она, однако, осталась гордой, властолюбивой и решительной. Щедрость ее дошла до того, что она раздала бедным почти треть своего имения и, не довольствуясь пожертвованиями материальными, жертвовала и временем, занимаясь по 8 часов в день рукоделием для госпиталей. Стол де Монтеспан - а она всегда любила вкусно покушать - стал прост и умерен; избегая разговоров и всяких развлечений, она часто уходила молиться в свою молельню. Белье ее было из довольно грубого полотна. Она так боялась смерти, что нанимала женщин, обязанных ночью бодрствовать около ее постели. Франсуаза требовала, чтобы сиделки спали днем, а ночью, когда она проснется, они должны были разговаривать, смеяться. При этом казалось очень странным, что, так боясь случайной ночной смерти, она никогда не имела при себе врача.
Духовник де Монтеспан, отец Латур, сумел все-таки склонить ее к самому тягостному для нее подвигу покаяния - просить прощения у мужа и положиться на его волю. Решившись, гордая экс-любовница короля написала маркизу письмо в самых смиренных выражениях, предлагая возвратиться к нему, если он удостоит ее принять, или поселиться там, где ему будет угодно назначить. Маркиз велел ответить, что и слышать о ней не желает. И умер, так и не простив ее. Де Монтеспан носила по мужу вдовий траур.
Сохраняя до последней минуты красоту и свежесть, Франсуаза полагала себя близкой к смерти, и именно это заставляло ее постоянно путешествовать. Когда она последний раз ехала в Бурбон-л'Аршамбо, она была совершенно здорова, но говорила, что почти уверена в своем невозвращении. Она выдала за два года вперед пенсионы, которых у нее было много - главным образом бедным благородного происхождения, - и удвоила милостыню.
По прибытии в Бурбон ночью она вдруг почувствовала себя плохо, и сиделки тотчас же подняли всех. Де Монтеспан открыто исповедалась перед всеми, рассказав обо всех грехах, ее тяготивших, потом исповедалась тайно и причастилась. В последний момент преследовавший маркизу страх смерти исчез, словно холодная тень его растаяла при свете небесном, который она уже созерцала.