— Да ну? Где?
— В госпитале.
У него напрягся каждый мускул.
— Вы имеете в виду Калгари Дженерал?
— У нас только один госпиталь, мистер Броуди. Как бы то ни было, я поговорила с тамошним администратором и он согласился, что будет неплохо, если вы дадите концерты для пациентов. В том числе и в педиатрическом отделении.
— Соблазнитель малолеток в детской палате? Они, должно быть, отчаянные.
— За вами, естественно, будет постоянное наблюдение… Он нахмурился.
— Прекрасная возможность для вас доказать миру… ну, вы знаете.
— Что мне можно доверять детей?
— Да.
Он чуть не вздрогнул. Если бы она знала, как больно она сделала ему своей откровенностью. Но все же, это лучше, чем притворство. Он подумал о госпитале, где умерла его сестра и о больных и увечных детях, которых он всегда видел, когда посещал ее. Он подумал о ярком свете, который подчеркивал черты разорения на лице матери… И он понял, что лучше попадет в ад, чем снова окажется там…
— Забудьте об этом. Меня не устраивает такая работа.
Алма Блек казалась удивленной.
— Есть какая-то причина, почему вы не можете выполнять эту работу?
— Не хочу.
Губы ее сложились в тонкую складку нетерпения.
— Полагаю, вам следует хорошенько подумать.
— Я сказал, что не хочу. Нельзя ли подыскать что-нибудь другое?
Молчание. Их взгляды скрестились, и было очевидно, что между ними началась война.
— Я потрудилась для вас, мистер Броуди. Не так-то легко было их убедить. Вы можете сделать все для себя гораздо хуже, если будете с недоверием относиться к людям.
— Вы ошибаетесь, хуже мне быть уже не может.
Она посмотрела на него.
— Ну, это мы еще посмотрим.
— Но, миссис Викерс, вы не можете говорить всерьез такие вещи.
Коуди шагнула в коридор и разглядывала стоящую перед ней хрупкую женщину. Аврора Викерс была первой ее жиличкой после завершения ремонта на втором этаже. Проворная в свои восемьдесят один год, она не доставляла никаких хлопот, поддерживала свое помещение в безупречном порядке и никогда не запаздывала с оплатой. К тому же, она была для Кетти, словно бабушка. А теперь она грозилась съехать из-за Дикона Броуди.
— Мне хотелось бы, чтобы вы передумали. Мистер Броуди надолго здесь не задержится.
Ничто не клеилось с тех пор, как этот человек переступил несколько дней назад ее порог, спрашивая о квартире. И самое худшее, что она обнаружила это его разочарованность. Тот поцелуй на кухне два дня назад был простым капризом, способом выпустить боль и гнев. Коуди подозревала, что он пытается примириться с тем, что случилось, но с тех пор, как он появился в городе, ее собственные чувства превратились в постоянное катание на американских горках. Слишком много между ними оставалось воспоминаний о прошлом. Она видела это всякий раз, когда глядела ему в глаза. Дикон старался скрыть свои чувства под жестким взглядом, но раз или два она уловила на его лице выражение ранимости, которое было напоминанием о прежнем Диконе, которого она когда-то любила.