— Что же сказала твоя мать? — спросила Коуди, каменея в его объятиях при одном воспоминании об Эйлин Броуди.
— Она сказала, что ты привыкла к хорошим вещам, а если я хочу действительно вернуть тебя, я должен изо всех сил постараться и успеть в жизни.
— Очень на нее похоже, — тускло произнесла Коуди.
Он глянул на нее.
— Что ты хочешь этим сказать? Коуди поняла, что сказала лишнее.
— Ничего, я думаю, наши родители не понимали, как сильно мы любили друг друга в то время.
— Моя мать не хотела, чтобы мы расставались, Коуди. Она даже предлагала пойти к твоим родителям и уговорить их.
Коуди раздражало, насколько слепым он мог быть во всем, что касалось его матери.
— Родители уже были не молоды и волновались больше, чем следовало. Они не хотели, чтобы я действовала поспешно.
Дикон задумался.
— Как бы то ни было, моя мать наложила мне на тебя табу и я вынужден был подписать контракт с группой Мери-Лу Слай. Именно тогда я услышал, что ты вышла замуж за того парня из Дюрхема. Честно говоря, мою мать также разбила эта новость.
Коуди понадобились все ее силы, чтобы удержаться и не сказать ему правду.
— Мне надо идти, я не хочу, чтобы Кетти беспокоилась, — проговорила она минуту спустя.
Он притянул ее к себе.
— Я думаю, твоя дочь гораздо сообразительнее, чем ты думаешь.
— Что ты имеешь в виду?
— А тебе не кажется, что она подозревает о наших отношениях?
Коуди удивленно взглянула на него:
— Она ничего не говорила.
— Это не означает, что она ничего не знает. А почему ты скрываешь?
— Не хочу ее впутывать, пока сама не уясню, что же между нами происходит. Не хочу спешить.
— Мы знаем друг друга с пятнадцати лет. Вряд ли это можно назвать поспешностью.
— Да, но мы не уверены в будущем.
— Я знаю, что всегда хотел быть с тобой, — серьезно произнес он. — Как только я разделаюсь со своими неприятностями, я хочу обсудить наше будущее. Как я уже говорил, я не хочу, чтобы люди говорили гадости о тебе и Кетти.
— Я верю в твою невиновность, и мне наплевать, что думают люди.
— Но ты колеблешься. Почему? Коуди вздохнула.
— Просто я не уверена, что в твоей жизни есть место для меня и Кетти, честно призналась она. — Ты триста дней в году в разъездах. Что нам с Кетти все это время делать?
— Вас ждет дом в Мемфисе. Там есть все, разве что нет дорожек для гольфа, где бы я развлекал вас.
— Я не хочу быть «развлекаемой», я хочу жить нормальной семьей.
— Поездки — это часть моей работы, — пояснил он. — Нельзя сказать, что я сам в восторге от этого. Но такова специфика моей работы. К тому же, она хорошо оплачивается, и у вас будет все, что угодно.