— Потому что я нужен тебе.
— Ишь ты, добрый рыцарь!..
Рэйчел возвела к небу глаза и, отвернувшись, уставилась в ветровое стекло. Проведя рукой по густым черным волосам, она вновь стиснула пальцами свой серебряный амулет.
Джексон никогда раньше не спрашивал, чего она достигает такими прикосновениями, да и сейчас это казалось не вполне уместным, но, определенно, этот амулет многое значил для нее. Во всяком случае, хватаясь за него, она всегда обнаруживает свое волнение.
— Тебя не будет в моем доме, но, коль скоро ты проникся решимостью охранять меня от себя самой, можешь сделать это по старинке, наблюдая за мной с улицы из своей машины.
Не вполне приемлемое для него решение, но Джексон решил больше не спорить с ней.
— Согласен.
Напряженная тишина воцарилась в машине, и ему показалось, что он слышит удары собственного сердца. Джексон не мог отвести взгляда от ее классического профиля, столь явно изяществом своим напоминавшего лицо фарфоровой куклы. Это изумляло. Познакомившись с ней, он нашел ее довольно привлекательной, но с каждым разом обнаруживал в ней что-то новое, делающее ее еще прекрасней, еще соблазнительней и опасней для его тщательно распланированной жизни.
Почему он не познакомился с ней в иных обстоятельствах? Они могли бы встречаться, постепенно узнавая привязанности и причуды друг друга. Ничто не помешало бы ему очень скоро оказаться с ней в постели. Но вместо этого он сидит в машине и не решается притронуться к ней, испытывая дикие муки.
— И еще. Я не хочу, чтобы ты рассказывал об этом моей матери.
— Тебе не удастся скрыть от нее. И кроме того, ей известно, что ваза краденая.
— Матерью я займусь сама. Ей и так досталось. — Голос Рэйчел звучал тихо, в нем появились ласковые нотки. — Она будет волноваться. А я этого не хочу.
— Мне она показалась выносливой женщиной, — сказал он, а про себя подумал: яблоко от яблони…
Рэйчел снисходительно улыбнулась.
— Обещай, что никому не расскажешь о… происходящем между нами.
— Я буду так осмотрителен, что даже ты не заметишь моего присутствия.
— Если бы!
Самообладание вернулось к Рэйчел. Она повернула голову и взглянула на него. Пряди черных волос, рассыпавшись по плечам, спускались почти до колен, обрамляя ее лицо, словно дорогая рама из черного дерева. Лицо ее казалось вырубленным резцом скульптора из отполированного мрамора. Глаза горели, но прочесть в них Джексон ничего не мог.
Нутром он чувствовал, что она что-то скрывает от него. Ему хотелось понять, откуда она черпает силы и упорство, как ей удается быть столь привлекательной. Как удалось ей пройти через все невзгоды тяжелого детства, где другие наверняка бы сломались? Именно эта сила духа влекла его к этой женщине, искушала поверить ей, хотя он дал себе клятву никогда больше не верить ни одной женщине.