Она вдруг заметила, что он переоделся к обеду и что вечерняя одежда— панталоны в обтяжку и элегантный камзол— очень ему идут. Но даже теперь Тобиас не был похож ни на одного из ее знакомых мужчин: слишком решительное и загорелое было у него лицо, слишком широкие плечи, слишком свободно, непринужденно он держал себя. Вечерний костюм был надет явно в ее честь, хотя сам Тобиас, очевидно, предпочитал поношенные кожаные штаны и рубашку с расстегнутым воротом.
Его неожиданная уступка правилам приличия напомнила ей, что ее собственный туалет никак не назовешь вечерним. Джейн даже заподозрила, что Тобиас нарочно старается поставить ее в неловкое положение.
Тобиас взял графин и спросил:
— Вы тоже, надеюсь, будете пить вино или предпочтете лимонад? Прежде чем вы дадите ответ, хочу сказать вам, что горжусь своими погребами и буду крайне обижен, если вы откажетесь оценить мой отменный вкус в винах. Более того, я буду разочарован в вас. Мы, шотландцы, не разделяем мнения, что женщина не должна пить спиртного. Большинство шотландок вполне могут выпить больше, чем их мужья, и частенько это себе позволяют.
Джейн знала, что ей следует выбрать лимонад, но почему-то поддалась на эту опасную уловку, не в первый раз за сегодняшний день, и позволила наполнить ее бокал темно-рубиновым вином.
Джейн почти не удивилась, когда поняла, что даже ее дед, знаток вин, не отказался бы от столь прекрасного бургундского, которым был наполнен ее бокал, и что сам бокал был ни больше ни меньше из венецианского стекла.
После этого Джейн начала замечать и другие признаки роскоши: старинные тяжелые серебряные подсвечники и столовые приборы, ценная картина на стене, явно написанная рукой настоящего мастера, книги, среди которых было несомненно немало редких изданий. Обед, который подал им хмурый Маркус на тонком фарфоре, украсил бы лучший стол в Лондоне.
Тобиас с насмешкой наблюдал, как она жеманно взяла бокал и отпила вина.
Поздравляю, — сухо сказала Джейн. — Видимо, грабеж более доходное занятие, чем я ожидала.
Да, у меня нет оснований жаловаться. Как видите, мы тут не безнадежные варвары. Я люблю удобства и радости жизни не меньше, чем все прочие.
Джейн удивленно вскинула брови.
Думаете, что вашим жертвам стало бы легче, если бы они увидели, как вы используете плоды ваших неправедных трудов? Не сомневаюсь, впрочем, что совесть уже давно перестала вас мучить.
Он усмехнулся.
Вы ведь тоже моя жертва, и тем не менее я что-то не заметил, что плоды моих неправедных трудов, как вы их называете, встают у вас поперек горла. Или голод служит для вас достаточным оправданием?