— Энрике, или Кики, как он известен среди своих друзей, похоже, считает семью Коллуэй ответственной за все напасти, что случались с ним с момента рождения. Вся злость и зависть предшествующих поколений перешли к нему с молоком матери. Всякое упоминание о нашей фамилии в прессе только подливало масла в огонь, потому что его семья с годами продолжала все больше и больше нищать.
— А не выиграл ли Калеб это поместье в карты?
— Это предположение мне не раз приходилось слышать.
— И что же, Энрике обвиняет род Коллуэй в присвоении земли?
— Не думаю, что он зашел так далеко, и все же без него тут не обошлось.
— Сколько ему?
— За сорок. — Коди чуть подался вперед, опершись локтями о колени. — Мне кажется, Энрике может быть причастен к несчастному случаю, в результате которого пять лет назад погибла Андреа и чудом уцелел Камерон.
Коул медленно поставил бокал на стол.
— Да, мы никогда полностью не верили в случайность того, что тогда произошло, и, как видно, не без оснований.
— Из того, что мне удалось узнать от моих осведомителей, этот человек способен на любую подлость, а в то время его видели в данном районе.
Коул ухватился за вырвавшееся признание Коди.
— Ты сказал от осведомителей, — повторил он ровным голосом, и Коди тяжело вздохнул.
Хотя у него и было разрешение начальника, однако он не находил удовольствия в повествовании брату о том, чем он занимался последние четыре года.
Поэтому он уклонился от прямого ответа.
— Ты же знаешь, как это бывает. В странствиях по сельской местности с кем только не приходится встречаться.
— Ну да. Должно быть, рассказываешь им о своей всем известной репутации — как ты сделал карьеру, будучи сорвиголовой и младшим сыном в семье, таким, кто водит компанию с подобными себе, носится на самых быстрых автомобилях и постоянно бывает в обществе самых очаровательных женщин.
Разница в возрасте в десять лет никогда не казалась Коди слишком большой. Только теперь, став взрослым, он начал ее чувствовать. Разделял братьев даже не возраст, а огромная разница в образе жизни.
К двадцати годам обстоятельства вынудили Коула взять на себя непомерную ответственность, поэтому он созрел гораздо раньше, так и не использовав возможность наслаждаться жизнью старшего сына в привилегированном семействе. И Коди никогда не завидовал брату. Ответственность, павшая на его плечи, раздавила бы всякого другого, менее стойкого человека.
— И долго ты собираешься отчитывать меня за впустую потраченную жизнь? — усмехнувшись, спросил он.
Коул не спешил с ответом. Отхлебнув виски, сказал: