— Почему вы назвали меня дорогой? — требовательно повторил он вопрос, словно ответ на него был важнее чем то, как он оказался голым в постели леди Элеоноры.
— Просто по привычке, я думаю, — ответила Лаура с нарочито-невинным выражением лица. — А ты бы предпочел, чтобы я называла тебя еще как-то?
— Вы могли бы попытаться назвать меня по имени. — Его стальной тон говорил о том, что она испытывает его терпение.
— По имени? — она задохнулась от каркающего смеха. — Ну, ладно. Мы раньше никогда не придерживались таких условностей, но если ты настаиваешь… — Лаура всегда гордилась своей честностью. Поэтому только представив себя вычищающей грязь из-под ногтей Тома Дилмора во время брачной ночи, она смогла тихо добавить: — … Николас.
Его недоверчивый и сердитый взгляд стал еще более недоверчивым и сердитым.
— Николас? Меня зовут Николас?
— Да, конечно! Мистер Николас Рэдклиф, — твердо добавила она, позаимствовав подходящую фамилию у любимой писательницы Лотти.
— Николас Рэдклиф. Николас Рэдклиф, — пробормотал он. — Черт побери все это! Ни то, ни другое слово для меня не имеет никакого смысла. — Резко привалившись к стене, он прижал руку ко лбу. — Если бы я только мог прекратить этот адский звон в голове …
Лаура рванулась к нему, полная искреннего сочувствия.
— Не подходите! — Он предупреждающе выбросил руку и впился в нее взглядом из-под взъерошенных волос, упавших ему на лицо. Могло даже показаться, что она представляет для него большую угрозу, чем вооруженный вилами безумный кокни.
Мельком ухватив свое отражение в зеркале, что стояло на туалетном столике леди Элеоноры, Лаура осознала, как выглядит сейчас. С голыми ногами, щеки раскраснелись, волосы бесформенной кучей возвышаются на макушке и темными стрелками болтаются вокруг щек. Влажный лиф ее муслинового платья с высокой талией прилип к небольшой выпуклости груди. Разрываясь между желаниями пригладить волосы и одернуть юбки, чтобы закрыть бледную кожу лодыжек, она решила ограничиться тем, что неловко скрестила руки на груди.
— Кажется, мы выяснили, кто я. Но пока еще непонятно, кем можете быть вы. — Он вскинул голову и стал пристально изучать ее, заставляя еще сильнее чувствовать себя неодетой. — И почему при обращении ко мне вы постоянно употребляете уменьшительно-ласкательные эпитеты.
Было очевидно, что он не помнит их первую встречу в лесу. И первый поцелуй.
Поскольку поза со скрещенными на груди руками теперь уже не защищала от ее пристального взгляда, Лаура попыталась его отвлечь и, выхватив из большого шкафа одну из шалей леди Элеоноры, она завернулась в нее.