— Заходи. Тут бардак, не обессудь.
Она скинула сапожки, войдя в комнату, упала спиной на неразложенный диван. Щелкнула дистанционкой, включила телевизор.
— Располагайся, — сказала Саше, не глядя на него. Конечно же, все это ему не очень понравилось.
— Я немного посижу и потом приготовлю что-нибудь. Ты, наверное, голодный. Юльки сегодня не будет, я тебе на полу постелю, оставайся. Яна проговорила и это отстраненным голосом, словно они не смеялись только что на улице.
Саша смолчал. Уселся на кресло в углу комнаты, иногда исподлобья глядя на Яну, гоняющую телевизионные каналы, каждый из которых напоминал внезапно разорвавшийся целлофановый пакет с мусором — жжик, и посыпалось прямо на тебя что-то обильное, разноцветное и несвежее.
Яна молчала.
Саша приметил на маленьком столике книгу Костенко и листал ее, хотя знал почти наизусть все, написанное вождем «союзников».
Чтобы создавшаяся тишина не казалась столь уж тягостной и все увеличивающийся разрыв между тем, что было совсем недавно, не превратился в пропасть, Саша спросил:
— Устала?
Но сам вопрос этот изначально содержал чуть более высокую степень интимности, чем того, по всей видимости, желалось Яне, и посему она ответила без эмоций:
— Нормально.
Саша улыбнулся.
«Ну, лягу спать на полу… — подумал он спокойно, безо всякого раздражения. — Ну, не угадал», — сказал необиженно, хотя внутри где-то тикало наглой жилкой, что — нет, нет, угадал.
Спустя десять минут Яна, не глядя на Сашу, прошла на кухню и вскоре спросила оттуда:
— Будешь гречневую кашу? С чем-то, напоминающим мясо?
«Хоть шутить начала», — лирически отметил Саша. Встал и прошел на кухню вслед за Яной.
Она грустно смотрела в маленькую, стоящую на огне сковороду, на которой, потрескивая, разогревалась гречка с темной подливкой. Кухонный стол был покрыт выцветшей, порезанной кое-где клеенкой, в раковине стояло несколько чашек, занавески на окне не было, на подоконнике располагалась литровая банка с водой.
Саша сел за стол и посмотрел на Яну: склоненная голова, темная прядь, анфас.
«И ведь чувствует взгляд…»
Она действительно повернулась к нему. И даже слабо улыбнулась.
— Сейчас поедим, — сказала.
— Мы все-таки выпьем шампанского. Просто так, безо всякого смысла, — сказал Саша.
Он сходил за бутылкой, оставленной в прихожей возле стойки с обувью. Всполоснул две чашки, не спеша, беззвучно открыл шампанское, тихо разлил. Подал Яне чашку и, не чокаясь, отпил сам, из своей.
Яна несколько секунд смотрела, как пузырится напиток, и тоже пригубила, стоя у плиты.
— Шампанское с гречневой кашей, — сказала, наконец.