Ковалёв взял свёрнутый матрац, и вместе с Ириной, обнажённые, как Адам и Ева при изгнания из рая, демонстративно прошлёпал босыми ногами через всю комнату, не обращая на присутствующих решительно никакого внимания. Войдя на кухню и пропустив Ирину, Михаил плотно прикрыл дверь. Иванов с Натальей остались в комнате одни.
— Обиделись, — после короткого молчания подал голос Иванов. Наташа не ответила. Всё ещё сердитая, с растрепавшимися волосами, она напоминала ему нахохлившегося воробья. Легким касанием кончиков пальцев он провел рукой по её спине сверху вниз и обратно. Она не пошевелилась. Тогда Иванов погладил растрепавшиеся волосы девушки.
— Лучше бы я не приходила, — тихо произнесла Наташа, и он уловил неподдельное сожаление в её голосе.
— Что ты, девочка моя! — он ласково обнял её за плечи. — Всё хорошо. Завтра мы ещё посмеёмся над всем, что произошло. А как ты профессионально вырубила Мишку! Каратистка…
Наташа, никак не реагируя на прикосновения мужчины, смотрела в сторону. Иванов решил действовать настойчивее.
— Вот что мы сделаем, — бодро начал он, — сейчас ложимся и проводим остаток ночи как двое нормальных — мужчина и женщина. Завтра же пойдём, позвоним твоему «бывшему» или дадим телеграмму, или, там, письмо, что ли, напишем… Короче — всё объясним ему. Пусть живёт спокойно со своей семьёй. А ты останешься со мной. Может быть, у тебя своя жизнь или нет? Как тебе такая перспектива?
— Ты когда-нибудь давал слово? — после паузы, тихо спросила девушка.
— Давал. Но, если он умный мужик, то поймёт, а если нет — так ему и надо! И что в нём есть такого, чего нет у меня?
— Он хороший, — ответила Наташа.
— А я — плохой? — почти обиделся Иванов.
— Саша, ты хочешь, чтобы я была с тобой? — девушка, не мигая, смотрела в его глаза.
— Хочу! — выдохнул Иванов.
— Хорошо… Я буду с тобой. Только сначала я обязательно должна поговорить с ним. Пойми. Я завтра позвоню ему. Я тебе обещаю. А потом у нас с тобой всё будет. Ну не обижайся, пожалуйста. И не спеши. Не мучай меня. Ну не мучай! — Наташа сама поцеловала его в губы. Он осторожно уложил её на спину, устраиваясь сверху и целуя почти не оказывающую сопротивления девушку.
— Нет, Саша, потом, — шептала она, слабо отвечая на поцелуи. — Сегодня ничего не будет. Ты слышишь?
— А что это меняет? — грубо ответил Иванов.
— Пусти, мне больно! — простонала девушка, отталкивая Иванова. — Я сказала: ничего не будет…
— Ошибаешься…
Отдаваясь накатывающейся дрёме, обессиленный Иванов почувствовал, как поднялась Наталья. Но он не открыл глаз, продолжая нежиться в тягучем блаженстве.