Я приближаюсь и к своему ужасу чуть не проваливаюсь вниз. Удерживаясь за стену побелевшими от напряжения пальцами, сажусь на корточки. Карниз в этом месте отсутствует, осталась лишь небольшая полоска искрошенного кирпича, который лучше не трогать. Похоже, что он не выдержал, когда Вера ступила в этом месте. И грохот, который я слышал, наделали провалившиеся кирпичи и куски цемента. Я вижу, что Вера держится за водосточную трубу впереди чуть ниже злополучного карниза. Мне до нее не дотянуться.
– Паша, помоги мне. Я же…
Труба скрипит. Скобы, держащие ее, не очень крепкие и уж точно не рассчитаны на вес человека.
Я пытаюсь сообразить, что же делать, но ничего не приходит на ум.
– Сейчас, подожди, я позову на помощь.
– Нет, не успеешь… у меня сил не хватит… Помоги!
В темноте я вижу Верин призрак – белое пятно ее курточки колышется на ветру. Я представляю, как она вот-вот полетит вниз, вниз, вниз…
Еще не до конца поняв, что делаю, я ложусь и, схватившись за карниз пальцами, медленно опускаю ноги вниз, в пустоту. Теперь я вишу на одном уровне с Верой. Порывы ветра становятся все ощутимее. Я чувствую себя игрушкой, которую цепляют к зеркалу заднего вида в автомобиле, и та болтается, болтается, болтается.
– Держись! – хриплю я. – Я к тебе.
Покачнувшись, я перемещаю правую руку вперед, к тонкой кромке кирпича, толщины которой как раз хватает для пальцев. Схватился! Теперь вторую. Ноги пытаются нащупать опору между кирпичами в стене, но ее нет, и мягкая подошва кроссовок соскальзывает, лишь на мгновение удерживая вес.
Всего пара метров отделяет меня от Веры, но как же тяжело преодолеть это расстояние. Правую, левую, вдох, правую, левую. Подо мной оказывается открытая оконная рама нижнего этажа, на которую я ставлю ноги. Качаясь на шаткой опоре, я временно переношу вес, давая отдохнуть ноющим пальцам. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу ее лицо. Вера затихла и смотрит на меня. Не шевелясь, не крича, просто смотрит.
Удерживаясь одной рукой, я наклоняюсь в сторону Веры. Одну ногу осторожно ставлю на скобу водосточной трубы в стене. Ноги шире плеч, и створка окна, на которой я стою, едет в сторону. Повиснув на руке, я приподнимаю ногу и тяну створку назад. Она останавливается, и я опять в более или менее устойчивом положении.
– Слушай внимательно, – говорю я Вере. – Сейчас ты залезешь на меня и…
– Вечно ты о сексе, – Вера вдруг расхохоталась мне в лицо.
Это истерический смех, она хохочет все сильнее, а я не могу ничего сделать, потому что сам едва удерживаю равновесие. К счастью, или к несчастью, труба, которую она обхватывает, дает небольшой крен. Хохот сменяется резким криком, и это отрезвляет ее.