Змеи замерли, вдруг окаменев. Старуха тоже застыла, переведя взгляд на череп в цилиндре. Люкнер… Она вспомнила, что никогда не видела глаз «дядюшки с мешком» — как и положено, их скрывали темные очки. Соратник доктора не снимал их даже ночью. Двадцать лет назад Сахарный дворец исчез в пламени. Люкнеру пришлось скрыться, чтобы не надели «ожерелье».
Мамбо осталась в джунглях; к ней боялись не то что прикоснуться — просто приблизиться. Разбуди сейчас любого человека в Гонаиве, и он, обливаясь от страха липким потом, расскажет — КАКИЕ вещи происходят в ее хунфоре.
Надо же, что за акцент у этого незнакомца… будто восточный… прибавляет излишнюю мягкость к окончаниям слов… мамбо такой еще не слышала.
— Люкнер — бокор, — пожевав губами, произнесла старуха. — Он не пришлет сюда абы кого. Я вижу твои мысли, но не вижу цель. С чем ты пришел?
…Сидящий в машине водитель прикурил сигарету без фильтра — на дерматин сиденья просыпались крошки мятого табака. По лицу ползли капли пота — он так и не собрал в себе остатки смелости, чтобы зайти в хунфор вместе с белым. Дверцы «Бьюика» заблокированы, так до него не сразу смогут добраться… если что. Плохое место. Ох, нехорошее. Голодные москиты тонко звенели в душной темноте, кокосовые пальмы у святилища вяло помахивали пышными листьями. Белый заплатил щедро — иначе бы он ни за что не приехал сюда. Негр поднес к лицу растопыренные пальцы: они мелко дрожали. Еще в детстве он слышал, что мамбо умеет многое — в том числе убивать одним взглядом, на расстоянии высасывать из черепа мозг, а также свободно летать. После наступления темноты (как сейчас, Бон Дье, вот прямо как сейчас!) никому и вовсе не рекомендуется гулять неподалеку от хунфора. Велик шанс столкнуться лицом к лицу не только с мамбо, но и с ее с л у г а м и. Недаром хунфор стоит на отшибе, от ближайшей деревни к нему — три мили по бездорожью через болото, мимо фабрики. Может, попросту развернуться и уехать? У белого в багажнике чемодан — новенький, кожаный… килограммов на пятьдесят потянет. Вероятно, там доллары: к старухе никто из клиентов не приезжает с пустыми руками. Но если деньги предназначаются мамбо — ему не жить. Нет уж, лучше не связываться.
Выслушав гостя, колдунья замолчала. Вытащив из кармана джинсов платок, белый пришелец вытер шею — череп, увитый коброй, казалось, улыбался ему. Интересно, почему старуха находится здесь одна? Куда же делись ее слуги? Он напряг слух, ожидая услышать шум движения, поступь мягких шагов.
Но не услышал ничего.
— Да, я могу это сделать, — впервые с начала разговора старуха повернулась к нему. — Но ты уверен в финале? Я не могу гарантировать, что из