Ян не упустил ничего из тех чувств, которые вмиг отразились на её красивом лице. И сделал для себя лестный вывод: Юлия его не то, чтобы боится, но старается отойти на безопасное, с её точки зрения, расстояние. Он мысленно рассмеялся: куда ты денешься!
Юлия заметила усмешку в его черных глазах и опять начала злиться; она ушла в растерянности — неужели за его самоуверенностью что-то стоит?!
Кухарка оказалась доброй, хотя и глуповатой.
— Ты, хлопче, не журись, работа тебя не дюже утомит. Пока топориком помахай. Не шибко. Я-то маленько схитрила: не сказала Юлии, что недавно тут кривой Стась околачивался, я его и припрягла. Что ему-то, здоровущему, дровишек наколоть — одно развлечение, может, и хотел бы отказаться, да меня побаивается: я у Юлии кормилицей была, вот он и опасается, что могу ей пожалиться. Да и всяк знает, что сам пан Зигмунд меня уважает. Он ведь, как Юлия выросла, меня собрался было экономкой сделать; хозяйство вести, слугами командовать. Как человека верного. Куда там, отказалась! Сейчас у нас навроде экономки Миклош. Он и грамотный, и приказать, где надо, умеет, а мое место — у плиты. Устану — всегда могу отдохнуть, да и в помощь мне людей дают. Юличка частенько забегает, сам видел. Тебя застеснялась, ушла.
Эти слова кухарки несколько поколебали прежнее убеждение Яна в том, что Юлия зла и бессердечна, а потому не заслуживает снисхождения в обращении с ней. Может, он зря так строго судит ее? Между тем Мария продолжала:
— Пан Зигмунд, бывает, придет, на табурет у плиты сядет и молчит. А то разговаривает со мной, и будто сам с собой советуется. Я, говорит, кормилица, хочу от людей добиться, чтобы подчинялись мне беспрекословно, чтобы мое желание было для них законом. А они дерзят, спорят и даже воюют со мной. Народ у нас и вправду, я тебе скажу, неблагодарный, для них чего ни делай — все мало. Бог ведь так положил; хозяин — подчинись, все его указы выполняй!
Мария протянула Яну кухонную тряпку, и они вдвоем сняли тяжелую кастрюлю с огня.
— Говорят, вокруг замка мины расставлены, — прерывая её бесконечные славословия хозяевам, сказал как бы между прочим Ян.
— Точно так, расставлены, — живо откликнулась Мария и понизила голос: — Я думаю, оттого, что бывший владелец замка в этих краях появился.
— Разве его не расстреляли? — прикинулся незнающим Ян.
— Пан Зигмунд говорил — расстреляли. А только время спустя собрались труп хоронить, а он исчез. Пан Зигмунд считает, что недострелили, а я думаю, этот граф Головин в привидение обратился, за их родом такое водится. Юлия днями сказывала, будто по замку привидение рыцаря Ольгерда бродит. Только я думаю, это он — расстрелянный граф. Своего убийцу ищет.