До какой же степени нужно было влюбиться, чтобы описывать такие вещи? Слепо, страстно, без памяти. А вскоре после того, как он написал это письмо, Маргариты не стало.
Торсби опустился перед королем на колени, склонил голову, поднеся правую руку к груди, а левой сминая письмо.
— Бесполезно пытаться уничтожить письмо, Джон. Это всего лишь копия.
— Простите меня, милорд. Передо мной появилось искушение, и я не смог ему сопротивляться.
Эдуард дотронулся до головы Торсби кинжалом и, подведя лезвие под подбородок, приподнял его лицо. Король улыбался своему канцлеру.
— Вы прощены, Джон. И за это должны благодарить Элис. Она заставила меня понять, что я никогда по-настоящему не любил Маргариту. Она была красивой вещицей, игрушкой. Я жаждал обладать ее телом. Но я не любил ее. Не любил так, как люблю Элис. Или мою королеву. Встаньте, Джон. Давайте обнимемся и забудем прошлое.
Торсби поднялся и позволил заключить себя в грубые королевские объятия.
— У вашего величества благороднейшее сердце.
Эдуард просиял.
— Итак, — он хлопнул Торсби по спине, — вы все еще обвиняете Элис?
Торсби тяжело вздохнул.
— Ее кузен, Пол Скорби, приказал своим людям убить двух членов гильдии торговцев шерстью из Йорка. Если бы не мое вмешательство, то последовало бы и третье убийство. Скорби заявил, что получал инструкции от своей кузины Элис.
— Вот как? И каким же образом? В письмах?
— Да.
Король протянул руку.
— Давайте их сюда скорее.
— Не могу.
— Но они у вас есть?
— Нет, ваша светлость. Вдова пока обыскивает дом.
Король запрокинул голову и от души рассмеялся.
— Излишняя святость в последнее время притупила ваш разум, Джон. Надеюсь, вы не отпустили этого человека на все четыре стороны в обмен на подобное заявление. Уверяю вас, именно поэтому он и представил все-в таком свете — чтобы получить свободу и бежать из страны.
— Он мертв, ваша светлость.
— Отлично. А писем, я уверен, вы не найдете. Элис была невинной душой, когда появилась при дворе. И все это время, пока она здесь живет, с ней обращаются так мягко, что у нее не было ни причин, ни возможности участвовать в таком заговоре. Так что покончим с этим навсегда.
— Дядюшки втянули Элис в эту историю, ваша светлость. Скорби должен был убрать людей, знавших, что семейство Перрерс, действуя подкупом, подобралось к королю.
Эдуард попятился и швырнул кинжал в стол; лезвие, зазвенев, вонзилось прямо в столешницу.
— Вы утверждаете, что люди с помощью денег могут быть приближены ко мне, Джон? Вот, значит, какого вы мнения о своем короле?
— Я… он так сказал, ваша светлость. — Торсби возненавидел себя за то, что сразу расклеился.