— Но это обычный, так сказать, ход научной полемики. Так было всегда, насколько я помню. И никто не видел в этом ничего предосудительного. Что же касается процесса установления истины в геологии, то таков он повсюду. У нас просто не может быть другого метода познания.
— Ты хочешь сказать, мы не знаем другого метода?
— Это одно и то же.
— Не совсем! Но дело не только в методе. Большим недостатком нашей науки является и то, что не идет она впереди практики. Ведь это же факт, что открытие крупнейших месторождений полезных ископаемых сплошь и рядом делалось геологами-практиками без каких бы то ни было рекомендаций, а то и вопреки рекомендациям ученых-теоретиков. И только после их открытия мы начинаем изучать эти месторождения и в лучшем случае даем указания на наиболее целесообразные методы разведки.
— Как это только указания на разведку! Мы определяем и возраст и генезис.
— А для чего? Чтобы была написана еще одна диссертация? Или создана еще одна «теория»?
— Но ведь наука для того и существует, чтобы объяснять…
— Нет! Нет, Модест, задача любой науки — не только объяснять уже известные факты, но и предсказывать новые! А мы из года в год без конца детализируем, уточняем, классифицируем, приводим в систему все тот же фактический материал. Для вас это — все более дробное расчленение отдельных систем, ярусов, горизонтов. Для нас — все более детальная классификация горных пород. Для палеонтологов — все более скрупулезное описание окаменелостей. Но мы не ставим принципиально новых вопросов, не пытаемся, как сказал Воронов, проникнуть в сущность вещей и явлений.
— Опять Воронов!
— Хорошо, оставим Воронова. Но я припоминаю сейчас одно высказывание Ньютона, который писал, что уподобляет себя мальчику, который отыскивает на берегу яркие красивые камешки, в то время, как у ног его простирается необозримый океан неизвестного. С Вороновым можно соглашаться и не соглашаться относительно его «единой теории геологических процессов». Но то, что мы до сих пор занимаемся лишь собиранием камешков на берегу моря — это непреложный факт, закрывать глаза на который мы просто не имеем права.
— Это мы, профессора, собираем камешки?
— Я имел в виду вообще всех ученых-геологов, независимо от их звания. А если уж говорить о нас с тобой, Модест, то, как это ни трудно признавать, мы давно отстали…
— Отстали? Да ты понимаешь, что говоришь? Как отстали? Нет ни одного геологического журнала, который бы я…
— Не о журналах речь! Пора понять, Модест, что разделение науки о мире вообще на отдельные частные науки — условно, и геология не может развиваться независимо от развития физики, химии, биологии и других наук. А мы с тобой замкнулись в наших узких специальностях, гигантские изменения в смежных науках проходят мимо нас. Вот почему мы вынуждены теперь работать по старой арабской поговорке: «Если мы не можем делать то, что хотим, будем делать то, что можем».