Только вот кто нас спрашивает: любишь ли ты? Наши родители выдают нас замуж, стараясь побыстрей избавиться от лишнего рта в семье и неподчинение их воли — грех… Бог накажет меня Иоанн: встретив тебя, я
25
стала великой грешницей. Накажет, только вот я не понимаю — за что. Святые писания учат, что всё в нашей жизни даётся от бога: и власть, и деньги, и счастье, и любовь. Так если бог дал мне любовь, так как это может быть грехом?
Иоанну было непонятно, то ли Елисавета спросила его, то ли разговаривает сама с собой и он молчал.
— Что ты всё время молчишь? — Слегка толкнула она его в бок, — ответь мне.
— А я откуда знаю, — прошептал опешивший Иоанн, — ты столько наговорила, что у меня ум за разум за шёл.
— Я спрашиваю тебя: любовь — это божье наказание или награда?
— Наверное…, - тут он замялся, — …не знаю я, Елисавета, что ты меня спрашиваешь, вот бога и спроси. Он отстранил голову Елисаветы и стал целовать её губы, шею, плечи. Она замерла, дыханье её участилось, а когда Иоанн чуть сжал губами её напухший сосок, Елисавета застонала и, выгнув спину, падалась к Иоанну всем своим телом…
Иоанн откинулся на спину и дышал как загнанная лошадь. Опомнившаяся Елисавета, боясь что они разбудят Марию, закрыла его рот ладонью.
— Тише ты, — прошептала она прерывистым голосом, — Марию разбудешь.
— Сама-то, — только и прошептал сквозь её пальцы Иоанн.
Отдышавшись, Елисавета из печальной женщины превратилась в весёлую болтушку.
— А у тебя до меня были женщины? — спросила она Иоанна.
— Не-а, — соврал Иоанн.
— Врешь!
— Я тебя умоляю, — искренне возмутился Иоанн, — откуда? Я стеснительный и робкий. Для меня легче переплыть Галилейское море, чем попросить у женщины.
— Врешь, — опять прошептала Елисавета, — да кто откажет такому красавцу?
— Ей-богу, Елисавета, — взмолился Иоанн. — Хотела одна сооблазнить в Египте, всё приставала, а я у её мужа служил и не позволил себе оскорбить хозяина.
— А как она к тебе приставала? — заинтересовалась Елисавета, — расскажи.
26
— Ну, я уже и не помню, — ответил Иоанн, — глазки строила, заигрывала, ей-богу, не помню, забыл.
— А ты теперь к ней собрался? — с ревнивыми нотками в голосе спросила она его.
— Нет, что ты, я и забыл давно её, это ты своими распросами напомнила мне о ней.
— А что ты там будешь делать?
— Ещё не знаю, Елисавета. Египет большой и найти работу там гораздо проще, чем здесь.
— Ну, а меня ты будешь вспоминать? — с надеждой в голосе спросила его Елисавета.
— Как же я могу тебя забыть? До самой смерти ты будешь в моём сердце.
От его слов Елисавета расплакалась и Иоанн никак не мог её успокоить.