Командир велел приготовить торпедные аппараты для стрельбы. Были определены параметры стрельбы — скорость цели 18 узлов, пеленг 60, удаление 600. Но когда старпом поймал танкер в прицел, его вдруг закрыло низко висящим облаком. Атаку пришлось отложить.
Для того чтобы снова выйти на боевой курс, потребовался час. Но в последний момент танкер неожиданно сменил курс, хотя сделал очередной зигзаг всего полминуты назад. И снова пришлось дать отбой.
Через сорок минут подлодка снова заняла боевую позицию. Выстрелил первый аппарат, но торпеда поднялась на поверхность и застыла там. Люди в изумлении уставились на нее. Торпеду заметили с танкера, после чего, наконец, обнаружили и саму подлодку. Танкер отвернул и выстрелил из кормового орудия. Субмарина на полной скорости вышла за пределы досягаемости огня.
Через два часа они снова приблизились к танкеру. Но к тому времени ветер усилился, на море поднялась волна, и о прицельной стрельбе не могло быть и речи. Командир снова дал отбой.
Когда стало светать, на танкере заметили подлодку и открыли огонь из двух орудий.
— Может, лучше погрузиться, командир? — предложил старпом.
— Нет, подождем, пока волнение не уляжется, — ответил Лютке. — В шторм им нас не достать; ведь они не умеют стрелять.
Но море никак не хотело успокаиваться. Ветер достиг штормовой силы и превратил длинную атлантическую зыбь в вертикальные валы, которые обрушивались на мостик, пытаясь разорвать ремни, которыми вахтенные привязывали себя к поручням. При приближении волны сигнальщики наклоняли голову, прятались под козырек мостика и выгибали спины, словно коты в грозу. Сначала Тайхману это показалось смешным, но вскоре волна накрыла всю лодку, и ему еле хватило дыхания, чтобы дождаться, когда она схлынет. Такие волны шли одна за другой. И хотя Тайхман не хотел в этом признаваться, временами ему становилось страшно. Силы были слишком неравными: маленькая лодка, мостик которой возвышался над водой всего на три метра, и эти гигантские массы воды. Волны надвигались, словно огромные дюны, и заживо погребали четверых мужчин на мостике. Надо было приноровиться, вовремя делать полный вдох, чтобы воздуха хватило на тот период, пока находишься под водой. С головой вахтенных накрывали все волны без исключения, но, когда попадалась особо большая волна, создавалось впечатление, что ты нырнул очень глубоко. Один раз, когда рулевой не смог удержать лодку на курсе и ее развернуло, волны ударили в корму, сорвали с места пулемет и швырнули его прямо на мостик, на закрытые планширы, сбросив всех четверых вахтенных в море. Моряки беспомощно повисли на ремнях. С огромным трудом они забрались обратно на мостик, и в ту же минуту на них обрушилась лавина воды. Тайхман думал, что задохнется — он забыл сделать глубокий вдох. Но в последний момент лодка вырвалась из объятий волны, и Тайхман понял, что жизнь продолжается. Когда он сменился с вахты, шторм стал еще сильнее. О танкере все забыли, и ему удалось уйти.