- Я собирался пунктировать больного, - ответил он, удивляясь звонку и просьбе. - Минут через двадцать вас устроит?
- Хорошо...
Коваль ждал его в кабинете Каширговой, сидел за ее столом, ввинчивая докуренную сигарету в уродливую керамическую пепельницу. Два свежих окурка уже лежали в ней.
- Что случилось, коллега? - спросил Костюкович.
- Завтра клинико-анатомическая конференция.
- Я знаю. Начмед меня предупредила, хочет рассмотреть случай с умершим пловцом, - сказал Костюкович.
- Да. Она попросила меня взять с собой протокол вскрытия с листком гистологических исследований. Так вот: они исчезли из архива. Лаборантка при мне перерыла все, как в воду кануло. Хотя у нас все аккуратно - по годам.
- Как так?! - заерзал на стуле Костюкович.
- Но это еще не конец. Исчезли блоки и стекла некропсии Зимина.
- Что же делать? - растерянно спросил Костюкович.
- Надо доложить начмеду, - жестко сказал Коваль.
- У кого ключи от архива? - спросила начмед, выслушав сообщение патологоанатома.
- У меня и у старшей лаборантки, - ответил он.
- Как она объясняет это?
- Сама в растерянности. Клянется, что посторонних не было.
- Она давно работает у вас?
- Третий год.
- Протокол вскрытия мог попасть случайно на другой стеллаж, мало ли куда она могла сунуть эти три листочка. Но исчезновение блоков и стекол это уже не случайность, - произнес Костюкович.
- Будем называть вещи своими именами, - сказала начмед. - Это не исчезновение, а хищение. И вор знал, что брать. Да брал так, чтоб, как говорят, с концами.
- Будем заявлять в милицию? - спросил Коваль.
- Едва ли милиция станет этим заниматься, - махнула рукой начмед. Да и нам ни к чему реклама на весь город.
- Это явно кто-то из своих, осведомленных, что, как и где лежит. Но ради чего? - Костюкович повернулся к Ковалю. - А может, пропал материал не только Зимина?
- Проверить это немыслимо: в архиве хранятся блоки, стекла, протоколы за несколько лет сотен умерших во всех отделениях больниц города, плюс биопсийные блоки и стекла тысяч больных из этих же больниц.
- Тем более нечего нам бежать в милицию, - сказала начмед. - Они спросят: "Что у вас пропало, кроме этого?" А мы не знаем и узнать практически не можем. Они и разведут руками: "Помилуйте, господа! Сначала сделайте у себя ревизию". Для них же ваш архив и подсобка гастронома одно и то же... Но докладную вам придется написать.
- На имя главного?
- Нет, на мое. И, пожалуйста, никому ни слова. Вор не должен знать, что мы хватились. Может, он попадется на чем-нибудь другом...
12
К полудню в воскресенье влажная духота облепила город, низкие иссиня-черные тучи слились в одну, заволокшую небо, и, словно не выдержав собственного веса, она сбросила на город ливневую воду, сравнявшую тротуары и дороги сплошной рекой. Длилось это два часа. Туча поредела, в ней появились голубые промоины, а часам к пяти небо очистилось вовсе, засияло солнце; над травой газонов, над деревьями, от стен вымокших зданий поднимался теплый пар.