Из кухни вышел Левин. В домашнем одеянии - застиранной безрукавочке, спортивных брюках с пузырями на коленях и в суконных обтершихся тапочках он показался сейчас Костюковичу очень постаревшим: щеки запали, залысины стали выше, всегда худое лицо его выглядело от этого еще более осунувшимся, глаза были грустными. От Виталика Костюкович знал, что еще в прошлом году Левины под нажимом невестки решили было уезжать в Израиль, но потом раздумали. Как объяснил Виталик: "Работы там нет, а хуже всего с жильем. Да и отец не очень хотел..."
- Садись, Марк. Я тебя слушаю, - сказал Левин-старший.
- Хочу с вами посоветоваться, Ефим Захарович. У нас в больнице произошла неприятность. Хищение из архива, - и он подробно рассказал, что произошло. - Стоит ли нам обращаться в милицию?
- Обратиться-то вы можете, но, боюсь, прибавите себе хлопот. У милиции в нынешней ситуации этот пустяк просто вызовет раздражение, они с делами по убийствам и грабежами не управляются, а тут еще вы их станете дергать... Вы уверены, что похитили только этот протокол и только эти блоки?
- Нет.
- Вот видите. Они скажут: "А почему же вы ревизию не сделали, может, у вас пол-архива унесли". Или: "А если это просто кто-то жестоко пошутил, чтобы заставить кого-то поволноваться? Или кто-то кому-то решил напакостить, отомстить за что-то". Вариантов, которые измыслит милиция, чтоб отмахнуться от вас, немало. Тем более, что материальной корысти тут не вижу, пропал же не контейнер с импортной обувью... Вот так, Марк.
- Пожалуй, вы правы.
- Какая тут правота! - Просто ситуацию знаю... Женился?
- Не женился, Ефим Захарович, некогда - отшутился Костюкович, поднимаясь. - И как бы я женился, чтоб вы на свадьбе не были?!
- Ну-ну... Заходите, вы с Иркой у нас редко бываете.
- Спасибо...
Сестра из ресторана вернулась около одиннадцати. Была навеселе, говорливая, шумная.
- Много выпила? - спросил Костюкович.
- Не помню... Свари-ка мне кофе, - сошвырнув с ног босоножки, она села на пол.
Он принес ей кофе.
- Ну, сестрица Аленушка, исповедуйся.
- Как, видишь, ночевать приехала домой, переспать никто не предложил. А в общем ехать не стоило. Какая-то очень уж пестрая компания: спортивный доктор Туровский; некий Федор Романович Ягныш - таможенник, единственный, кто был с женой, туповатый малый; тренер Виктор Петрович, то ли Губин, то ли Гущин, не помню, но то, что жлоб, помню; затем какой-то Севочка со смазливой девкой-молчуньей, весь модный, как из каталога "Неккерман" выпрыгнул, тебя знает, работал у вас, привет тебе передавал... - Ирина протянула Костюковичу чашку: - Принеси мне еще кофе.