восседал Насыров.
Он встал навстречу гостю и, хоть и не сделал шага навстречу, но руку протянул
первым. Денис решил извинить недостаточную куртуазность, сделав скидку на
тяжелую продолжительную болезнь визави. Ладонь у Насырова, почти не
ответившего на пожатие, была странной — сухой, прохладной, при этом как-то
притаенно твердой — словно кусок толстой доски, сверху обтянутый пористой
резиной. Сайфиев сдержанно улыбнулся, готовясь сопроводить ритуальное
рукопожатие столь же ритуальным "Очень рад наконец-то воочию". Видимо, Насыров
был движим тем же намерением. Он приоткрыл рот и тут же закрыл, внимательно
поглядев на Дениса. Денису чуть подурнело — который раз за этот день, —
желудок толсто прыгнул в диафрагму, отдача на мгновение прихватила горло. Да
что же со мной такое, устало подумал федеральный инспектор. Тут же и
отпустило.
Насыров приглашающе указал на кожаное офисное кресло, придвинутое к столу, и
грузно сел в свое, такое же. Денис поспешил дать отдых задрожавшим ногам и с
досадой подумал: и чего они мне голову мучили? Здоров чувак как бык. Кровь с
молоком, не то что моли эти бледные.
Насыров в самом деле производил впечатление человека, который последние дни не
томился в больничной палате, а занимался экстремальными видами спорта на
свежем воздухе, а перед текущей встречей еще коротко сбегал в финскую баньку.
Был он мужествен, загорел и вообще походил на актера из рекламы дорогого
мужского парфюма. Только глаза подкачали — тускло прятались под толстыми
темными веками. Но все равно перла от главы мощь, ощутимая, физическая и
психическая, которую Денис встречал только у пары знакомых бойцов — людей,
полностью уверенных в своих силах и своем будущем. Ни сам Денис, ни люди из
его бизнеса — тот же ГФИ, например, да и Мухутдинов — такой уверенностью
похвастаться не могли. А их младший коллега мог и откровенно этой способностью
кичился. Возмутительно.
— Денис Маратович, я очень виноват. Прошу прощения за то, что так долго ждать
вам пришлось. Надеюсь, вы не зря потратили время и немножко познакомились с
тем, что у нас получается.
Тут Денис слегка успокоился. Сага о недуге, затянутая полгода назад, была,
похоже, не совсем фольклором. У Насырова был голос очень больного человека. В
отличие от большинства руководителей сельских районов говорил он без акцента,
но так, будто сдерживал сильную боль, и очень этого стеснялся.
— О, это да, — ответил Денис. — Просто наизусть кое-что выучил. Только я ведь
хотел с вами лично как бы знакомство свести, а антураж — вторым порядком…
— Человека видно по делам. И не только человека.