– А где Женя? – спросил Горбовский.
Матвей остановился и оглянулся по сторонам. Жени нигде не было.
– Она была здесь,– сказал он.– Я говорил с ней по радиофону. Что, люки уже закрыли? – Он все оглядывался.
– Да, сейчас старт,– сказал Горбовский. Он тоже озирался. Может быть, она на вертолете, подумал он. Но он знал, что это невозможно.
– Странно, что нет Жени,– проговорил Матвей.
– Возможно, она на вертолете,– сказал Горбовский. Он вдруг понял, где она. Ай да она, подумал он.
– Алешку так и не увидел,– сказал Матвей.
Странный широкий звук, похожий на судорожный вздох, пронесся над космодромом. Огромная голубая громада корабля бесшумно оторвалась от земли и медленно пошла вверх. Первый раз в жизни вижу старт своего корабля, подумал Горбовский. Матвей все провожал корабль глазами – и вдруг как ужаленный повернулся к Горбовскому и с изумлением уставился на него.
– Постой…– пробормотал он.– Как же это так?.. Почему ты здесь? А как же корабль?
– Там Пишта,– сказал Горбовский.
Глаза Матвея остановились.
– Вот она,– прошептал он.
Горбовский обернулся. Над горизонтом ослепительно сияла блестящая ровная полоса.
На окраине Столицы Горбовский попросил остановиться. Диксон затормозил и выжидательно посмотрел на него.
– Я пойду пешком,– сказал Горбовский.
Он вылез. Сейчас же вслед за ним вылез Марк и, протянув руку, помог выйти Але Постышевой. Всю дорогу от космодрома эта пара молчала на заднем сиденье. Они крепко, по-детски, держались за руки, и Аля, закрыв глаза, прижималась лицом к плечу Марка.
– Пойдемте с нами, Перси,– сказал Горбовский.– Будем собирать цветочки, и уже не жарко. И это будет очень полезно для вашего сердца.
Диксон покачал косматой головой.
– Нет, Леонид,– сказал он.– Давайте лучше попрощаемся. Я поеду.
Солнце висело над самым горизонтом. Было прохладно. Солнце светило словно в коридор с черными стенами: обе Волны – северная и южная – уже высоко поднялись над горизонтом.
– Вот по этому коридору,– сказал Диксон.– Куда глаза глядят. Прощайте, Леонид, прощай, Марк. И ты, девочка, прощай. Идите… Но сначала я попытаюсь последний раз предугадать ваши поступки. Сейчас это особенно просто.
– Да, это просто,– сказал Марк.– Прощайте, Перси. Пошли, малыш.
Коротко улыбнувшись, он взглянул на Горбовского, обнял Алю за плечи, и они пошли в степь. Горбовский и Диксон смотрели им вслед.
– Немножко поздно,– сказал Диксон.
– Да,– согласился Горбовский.– И все-таки я завидую.
– Вы любите завидовать. Вы всегда так аппетитно завидуете, Леонид. Я вот тоже завидую. Завидую, что кто-то будет думать о нем в его последние минуты, а обо мне… да и о вас тоже, Леонид, никто.