С улыбкой, от которой она теряла разум, он посмотрел на нее:
– Ты хотела бы видеть ярмарку?
– Что?
– Рынок, ярмарку. Здесь, в замке.
– Здесь многие годы не было ярмарки, – ответила она.
– Знаю, что не было, Гвин. Я спрашиваю, хотела бы ты, чтобы она была?
– Очень хотела бы.
Он склонил к ней лицо, волна горячего желания захлестнула ее.
– Они здесь будут по случаю нашей свадьбы, – произнес он.
– Кто будет?
– Купцы. Ремесленники. Здесь будет ярмарка, празднество в течение целой недели после свадебного торжества.
– Гриффин, здесь нет ни одного…
– Их будет много. Они заполнят все «Гнездо». Тебе это будет приятно?
Раньше в «Гнезде» случались ярмарки и рынок, и это было грандиозно, шумно, празднично. Отовсюду сюда приезжали купцы, торговцы и крестьяне. Рынок здесь бывал еженедельно. Ярмарки устраивали по особым случаям, и самая грандиозная ярмарка была на Святки. Казалось, в «Гнезде» собиралась толпа со всего света во времена, когда на всем свете уже не было мира.
Но все это закончилось много лет назад. Войны длились слишком долго, а денег было в обрез. Потом умер отец. И в течение многих сезонов ярмарочные палатки пустовали, а в полях, некогда оглашавшихся выкриками торговцев, расхваливавших свои товары, и детским смехом, теперь царила тишина.
Неужели он мог все это вернуть?
Он преображал ее мир. Все теперь было иным. Каждая частица ее тела, мыслей и души была затронута им. Он успокаивал старую боль и зажигал в ней новый огонь.
Гвин уронила голову ему на плечо.
– Да, – пробормотала она, – мне бы этого очень хотелось.
– Bien, – сказал он, прижимаясь губами к ее волосам. – Я устрою это для тебя.
– Для меня? – Вопрос прозвучал по-детски непосредственно и мило.
– Для тебя одной, любовь моя.
Они возвращались в свои комнаты. Его рука лежала у нее на плече, а мелкий дождик целовал мир влажными устами. Впервые за двенадцать лет Гвин испытывала умиротворение.
Они приближались к одной из дверей-люков в крыше, откуда можно было попасть прямо в главную башню. Он открыл тяжелую дверь и придержал для Гвин. Она проскользнула под его простертой рукой как раз в тот момент, когда он сказал:
– Гвин, у нас новость.
Возможно, все дело было в его тоне, а может, в том, как он сообщил ей об этом, потому что в его словах она ощутила скрытый смысл. И ее мирное настроение, бывшее краткой передышкой, тотчас же ушло.
Она неуверенно улыбнулась:
– И что это за новость?
Ее улыбка была адресована ему, и лицо его стало настороженным.
– Может быть, нам лучше поговорить об этом в своих комнатах? – предложил он.
– Конечно.