— Ясно… Значит, сначала ты подкинул папку «Клеопатра» на мой стол, а потом запустил меня в «горячую комнату»?
— Ты украла карточку Спека.
— Откуда ты знал, что я работаю на Громова?
— Мы давно следим за Льюисом Крейгом.
Андреа кивнула, припоминая заинтересованность, ни с того ни с сего проявленную Роузом на поминках.
— Ты так и не выслушал, что сказал мне Громов.
— После того, как получил от тебя имя Штиллера?
— Он сказал, что перепроверит эту информацию. Я обозлилась — мне эта «операция» дорогого стоила — и спросила его, каким образом он собирается перепроверить меня. Он ответил, что поручит заглянуть в эту папку человеку с допуском «десять красный».
— Это он тебя дразнил, — отмахнулся Джим.
— В самом деле? Уверен?
Уоллис постучал пальцем по губам, на глазах теряя уверенность. Что-то пошло наперекосяк. День не заладился.
— Так что нечего напускать меня на Громова, — подытожила Андреа. — Бессмысленно: сначала вычистите свои авгиевы конюшни.
— Тебя будут судить, Андреа.
— Нет, не будут, — возразила она. — Ты меня защитишь.
— Есть пределы, дальше которых я зайти не могу.
— Зайдешь, — сказала она и протянула ему конверт. — Ты в этом увяз по самые уши.
— Что это такое?
— Подарочек от Снежного Барса. Он предупредил, что негатив хранится в Восточном Берлине, в надежном месте. Еще он сказал, что ты вряд ли захочешь смотреть на это. Мне он смотреть не советовал, и я не стала.
— Опять ты сбиваешь меня с толку, старушка, — вздохнул он. — Любишь ты таинственность напускать. Всегда такая была.
— Вот о ком я говорила, вот кого мы ненавидим всей душой — того, от кого нам никуда не деться. Того единственного, которого мы могли бы узнать до конца, если б решились на это.
Уоллис только головой покачал. Совсем, мол, рехнулась.
— Тебе там в еду что-то подмешали, старушка? Мозги промыли? Шарики за ролики зашли?
Он сунул палец под клапан конверта и раскрыл его, вытащил фотографию бережно, как лотерейный билет, но тридцать лет профессионального притворства не уберегли его от потрясения — вся кровь отхлынула от щек Джима, когда он уставился на этот снимок.
3 мая 1971 года два новых телохранителя, приставленные к Вальтеру Ульбрихту главой Штази генералом Мильке, задержали первого секретаря в тот самый момент, когда он снаряжался на 16-е пленарное заседание Центрального комитета. Его повели на долгую, утомительную прогулку вдоль реки Шпрее. К тому времени, как Ульбрихт вернулся на заседание, Эриха Хонеккера успели уже выбрать первым секретарем Центрального комитета и председателем Национального совета безопасности.