Но вот билет куплен, и Эван прошёл в просторное помещение. Он то думал, что в этом помещении и будут проходить гонки, но нет — он ошибался. Зрители становились на платформы, а платформы спускались под землю.
Изначально Большой Ноктский лабиринт прорыли, продолбили в недрах Нокта для испытаний новых видов техники, затем — переделали для развлекательных целей. Вдоль извилистых коридоров, которые действительно напоминали лабиринт, тянулись трибуны — там сидели, следили за ходом гонки болельщики. Здесь же делались ставки на победителя, и значительный процент от этих ставок шёл в правительственную казну.
Напротив трибун висели большие мониторы, показывающие другие места лабиринта. Такими образом, зрители, находясь на одном месте могли наблюдать практически всю гонку…
Платформа отвезла Эвана к трибуне, на которой находилось его место, и Эван по лестнице спустился к этому месту. Можно сказать, что Эвану повезло — он сидел рядом с непробиваемым стеклом, тогда как за его спиной уходили вверх и назад быстро заполняющиеся ряды. Такое место считалось хорошим, с него хорошо было видно.
Эван положил руки на свои колени и с напряжённым выражением лица начал ждать…
Ждать пришлось долго, за это время к нему несколько раз подходили нарядные, очень бледные, улыбчивые юноши и девушки, предлагали ему еду и выпивку. Но Эван отказывался — не о желудке он думал.
Звучала музыка, которая ни в какое сравнение не шла с той музыкой, которую привезли на водный мир родители покойного Эльзара. Время от времени эта музыка прерывалась мелодичным женским голосом, который читал раздражающую Эвана рекламу, или же объявлял, сколько времени осталось до начала гонки.
За пять минут до начала на мониторах показали рекламу, где, среди многих ненужных Эвану кадров промелькнуло лицо Мэрианны Ангел — она улыбалась милой, белозубой улыбкой и говорила что-то…
Затем на тех же экранах появились аэроциклы, которых действительно было очень много, и которые уже тарахтели, дёргались на одном месте, вися в воздухе. Крупным планом показали лица некоторых гонщиков, а самым именитых из них приветствовали зрителей…
Трибуны бурлили. Эван слышал все возрастающий крик, ругань, нервный смех. Казалось юноше, что вот-вот произойдёт что-то страшное, но на само деле ничего страшного не происходило, а было это самым обычным делом на гонках. Здесь отдыхал простой, трудовой люд, здесь случались и драки (порой весьма жестокие). Законники знали об этом, и относились к этому спокойно — ведь гонки приносили в казну огромную прибыль…
Когда было объявлено начало гонок, Эвану показалось, что озверевшая толпа снесёт его, расплющит об стекло. Люди вскакивали со своих мест, размахивали руками, из всех сил выкрикивали имена тех знаменитых гонщиков, на которых поставили.