Империя умерла?
Могильщиков — к высшей мере!
Пусть перья ее орла,
На шляпах других империй.
Но грозный ее оскал,
Помнит трусливый Запад,
Был он от финских скал,
До сонных китайских пагод.
Пусть ужас бродит окрест
Ее остывшего тела,
Живет византийский крест,
В холодном зрачке прицела
Пусть радуется пока
Восторженный победитель,
Из памяти пиджака,
Не стерт генеральский китель!
Мертва ли она? — До поры,
Как в кровь обратятся реки,
И вытащат топоры
Железные дровосеки!
Куда там! Берлин, Париж,
Трофеи сдаем под опись.
Империя сдохла?… Шиш!
Мечтатели… Не дождетесь!
Мария Протасова
Гатчина. 1796 год.
— Ваше Императорское Величество, монах доставлен!
— Приведите! Монаху куда его ведут и к кому не говорить!
— Будет исполнено Ваше Величество!
— Монаха в кабинет!
— Монаха Авеля в кабинет!
— Брата Авеля в кабинет!
***
— Входите, Брат Авель, не бойтесь! — Говоря эти слова, офицер снял плотную повязку с глаз инока.
— Я не боюсь господин офицер!
Монах бочком протиснулся в приоткрытую дверь.
***
— Ведомо ли тебе монах, кто перед тобой?
— Ведомо Государь!
— Писарь! Позови камердинера моего! Закончим сей машкерад, столь неудачный и недостойный!
Павел Петрович снял черный парик и партикулярный сюртук. Появившийся камердинер помог Государюу надеть его обычный мундир, подал и помог надеть пудреный парик с буклями.