И подал Виктору узкий пакетик.
Виктор стал работать челюстями.
Жвачку Виктор жевал в первый раз, и всем было интересно смотреть на него.
– Здборово! – сказал Виктор. – А когда можно уже выплюнуть?
– Жвачками не разбрасываются. Положи в бумажку, если устал. Потом еще раз можно пожевать.
– Идемте купаться, – сказала Мила-Бикини.
– Голыми? – спросил Виктор.
– Это называется нудизм. Смысл не в том, чтобы голыми. Просто таким образом ты сливаешься с природой, с морем.
– Голым сливаюсь? – уточнил Виктор, вложив всю свою иронию.
– Оставьте его, – сказала Лика. – Не хочет – и не надо.
– Идите, конечно! – улыбаясь, ответил Виктор. – Раздевайтесь, ныряйте! Я тут посижу.
Лика начала раздеваться первой.
А потом стояла голая, ждала, когда разденутся остальные.
– Где это тебя так? – спросил Стендап, указывая пальцем на ее живот, на шрам.
Лика усмехнулась.
– Когда нож входит в тело, – сказала она, – во рту так кисло становится, вкус железа чувствуешь.
Встряхнула волосами, повернулась и пошла первой к морю.
Солнце наполовину село в море.
Когда Верка вышла из воды, то на прибрежном камне ее уже ждал Виктор.
Первым ее движением было – прикрыться руками, но она не стала этого делать: нудистка все-таки…
Неловкость была связана с тем, что Виктор на этом кусочке пляжа был один. И это меняло ситуацию.
– Схожу за платьем, подожди тут, – сказала.
– Не надо ничего, стой так, – ответил он.
Они помолчали.
– Знаешь, мне что-то стыдно, – сказала Верка. – Может, ты тоже разденешься? Или я пойду накину что-нибудь.
– Нет, стой так, – строго сказал Виктор.
– Я перед самым институтом ходила в ателье фотографироваться.
А через два года снова пошла в ателье. И вот смотрю на две фотокарточки?- я там в той же самой юбке, в той же кофточке, и туфли те же. Вот это было стыдно.
– Что, у тебя одни туфли?
И без перехода она спросила:
– Будем? – как будто о чем-то другом.
– Давай, – ответил Виктор.
– Камни кругом, мы как?
– Стоя, – ответил Виктор.
Верка пожала плечами.
– Наклонись, – сказал Виктор и приспустил трусы.
Все происходило молча.
Только в самом конце он сказал ей:
– Ты не переживай, я не в тебя.
А она в конце спросила его:
– Ты как хочешь? Чтобы она узнала? Или нет?
Какой же ты пидарас после этого?
Ночью Виктор и Гоухоум сидели у моря на низком прибрежном камне.
Они видели, как в темноте вернулся в мужскую палатку Элик.
– Быстро вернулся, – прошептал Гоухоум. – Разладилось у них что-то.
Виктор только хмыкнул – какое мне, мол, дело. Повернулся к палатке спиной и стал смотреть в море.
А на море сегодняшней ночью происходило что-то странное.