— Цены не ниже! — соглашается Шпрехер. — Вас обманули, когда вы покупали кольцо.
Бренман выписал квитанцию, протянул Краммеру и обращается к Фире:
— Проше пани, теперь ваша очередь…
— Дети мои голодают, не на что купить хлеба.
— Вы плохо слышите или не поняли, какие последствия вызовет неуплата контрибуции? Может, считаете, что еще мало пролито еврейской крови? Себя не жалеете, так пожалейте детей, они же один лучше другого, особенно меньшенький. Это же не мальчик — картинка!
— О них я и думаю! — угрюмо говорит Фира.
— Так я вам советую подумать о них с другой стороны. Как я вижу, вы не идиотка и не сумасшедшая. И как бы я ни жалел ваших детей, мне еще больше жаль своих деточек. Поэтому, если не рассчитаетесь, пан Цукерман отведет вас в тюрьму службы порядка. Будете там находиться, пока не уплатите всю контрибуцию. Кроме того, вам придется за каждые сутки содержания в тюрьме давать сто злотых. Как я понимаю, лучше сразу расплатиться: это намного дешевле. И мало ли что может случиться с детьми, пока будете в тюрьме. И еще очень прошу подумать, что будет, если из-за вас община не сможет своевременно внести контрибуцию и за ней придут эсэсманы?!
Подошла Фира к шкафу, порылась в тряпье, достала тонкую пачку купюр, отсчитала большую часть и протягивает.
— Оставляю детей на голодную смерть, — это все, что имеется.
Бренман пересчитал деньги, возвращает триста двадцать злотых:
— Будете живы — будут и деньги, в ближайшее время юденрат обеспечит женщин работой. Но для этого таки надо жить, поэтому не подсовывайте вместо драгоценностей злотые.
— Режьте меня, нет золота! — брызнули из глаз Фиры слезы.
— Ай-ай-ай! — Бренман укоризненно покачал головой и указывает на безымянный палец ее левой руки. — Жалко золотого колечка и не жалко детей!
— Единственная память об убитом фашистами муже! — Фира еще пуще заходится плачем.
— Плачете! Конечно, жаль мужа, — но как будете плакать, если, не дай бог, придется читать номинальную молитву по детям! — поднимает Бренман к небу указательный палец правой руки. — Не пугаю, милая пани, вы же сами отлично знаете, как наказывают за невыполнение немецких приказов.
Стягивает Фира с пальца кольцо — не снимается. Налился палец кровью — вот-вот брызнет.
— Не надо нервничать, лучше смажьте свой пальчик жидким мылом, — советует Бренман.
Наконец сняла кольцо, швырнула на стол:
— Все, больше ничего нет, хоть убейте меня и детей. Деловито, спокойно осматривает Шпрехер кольцо, проверил пробу, удовлетворенно хмыкнул:
— И совсем не надо убивать. Старинное кольцо, прекрасная работа и высшая проба. Учитывая долю пана Краммера, считаем, что вы внесли контрибуцию за себя и детей.