Вот уже полгода с того самого дня, как все это началось, Андрей не ощущал такого душевного подъема, такой радости и упоения. Соседи по купе, старичок со старушкой, месяц гостившие в Петербурге у дочери, приняли их за молодоженов, отправившихся в свадебное путешествие. Андрей с Таней не могли насладиться друг другом, мечтая скорее приехать на место, чтобы наконец остаться наедине. Но покоя на душе у Андрея не было, он внимательно приглядывался к соседям по вагону. Престарелую чету трудно было заподозрить в связи с кровожадными сектантами, уж слишком безобидными и немощными они выглядели со стороны. Да и Таня казалась озабоченной и усталой. Но с каждым десятком километров, отдаляющим их от города, они успокаивались. Все проблемы и ужасы уходили все дальше и дальше, и нужно было освободиться от них окончательно, чтобы начать новую жизнь.
Через сутки с небольшим они были уже на месте. Великий Устюг расположился в удивительно красивом месте на реке Северная Двина. Простор реки, возле которой стоял город, изумил Андрея. Маленький и уютный городок имел множество церквей, что придавало ему особый колорит, и эта неспешность, провинциальная тишина и умиротворенность благотворно сказались на Андрее. Здесь все было как и много лет назад, быт и взгляды людей изменились мало.
Танины родители жили в небольшом двухэтажном домике неподалеку от реки. Это были простые добрые люди, какие встречаются теперь только в провинции. Они не видели дочку уже три года, и вдруг она как снег на голову да еще с мужем. Самогонку пили два дня. Андрей за свою жизнь столько не выпил.
Танин отец, Иван Иванович, был человек угрюмый и молчаливый. Даже в трезвом состоянии от него трудно было добиться нескольких слов, а когда выпивал, совсем не желал разговаривать, только методично через небольшой промежуток времени поднимал рюмку, вставал и говорил, разгладив по сторонам седые усы:
— Ну, будем.
Потом снова вставал и поднимал рюмку с теми же словами…
Потом они с Таней навещали ее старых школьных подруг и снова пили самогонку… Пообщавшись с жителями этого северного города, Андрей понял, что здесь все мужчины молчаливы.
Жизнь их была полна новыми впечатлениями, и все ужасы, оставшиеся в Петербурге, начали постепенно забываться. Для Андрея многое в тех событиях оставалось непонятным… Вернее сказать, ему ничего было не понятно. Ответы знала только Таня, но она все время уходила от серьезного разговора, отговариваясь тем, что Андрею опасно знать все. Да он особенно и не настаивал: хотелось все забыть, начать жизнь сначала.