У Айваза хватало проницательности для того, чтобы подготовиться именно к такому ходу разговора. Он держал себя в руках, не меняя даже доброжелательного тона – так терпеливый отец втолковывает маленькому сыну прописные истины.
– Саша, если мы с тобой не будем встречаться и обговаривать все возникающие вопросы, то мы никогда не сможем жить в мире. А отсутствие мира означает то, что городская больница окажется перегруженной.
– Ничего, ты сам сказал, что у нас врачи хорошие.
– Значит, ты не хочешь спокойствия? Я тебя правильно понял?
– Сначала твои… должны ответить за Долбана и Катьку.
– Я должен разочаровать тебя, Саша. Ты ошибаешься. Мои люди не имеют никакого отношения к тому, что случилось с твоими людьми. Никто из них даже не осмелился бы поднять руку на твоего телохранителя. И уж тем более на тебя самого. Я – вор в законе, Саша, и отвечаю за каждое свое слово. Никто из азербайджанцев не повинен в том, что случилось. Гадом буду.
– Так какая же падла все это сотворила?
– Мне это, к сожалению, неизвестно. Но даже с точки зрения элементарной логики подумай сам. Разве стали бы мои люди бросать труп твоего человека на городском рынке? Это же совершенно очевидная провокация, чтобы поссорить нас.
– А я знаю, – чуть помедлив, сказал Порожняк, – что Долбан в кабаке поломал клешню какому-то из твоих шашлычников, который лез к моей шмаре.
– Я проверил. Этот человек был приезжим. В тот же вечер он уехал из города.
– Может, оно и так. Но что мне пацанам ответить? Мол, извините, Долбана грохнул не знаю кто, нам надо похутить жмурика и помянуть.
Айваз поморщился:
– Давай без фени. Я же разговариваю с тобой как с нормальным человеком.
– А я как умею, так и разговариваю, – отрезал Порожняк. – В академиях не обучался.
– Все мы прошли одну академию, – тяжело вздохнул Айваз. – А вот мирно жить друг с другом никак не научимся.
– Ладно, Айваз, баки не забивай, картошкой меня хотел накормить?
– Ты про взрыв? – спросил азербайджанец, подливая себе в стакан минеральной воды. – Я узнал об этом только на следующий день, можно сказать, случайно. Ты же знаешь, я живу за городом, часто узнаю последним о том, что здесь происходит.
– Да что ты все прибедняешься? Не знаю, не видел, не слышал. За чудика меня держишь?
– Саша, я больше повторять не хочу. Ни я, ни мои люди к смерти твоего телохранителя и к покушению на тебя самого отношения не имеем. А вот смерть Магомеда Руфузалиева на твоей совести. Магазин возле рынка наверняка кто-то из твоих людей рванул, дорогой.
– Это что – предъява? – надменно спросил Порожняк.