Автобус направлялся в центр города. Она села и бездумно уставилась в окно. Сквозь забрызганное грязью стекло ей удалось разглядеть парк, куда она часто приводила гулять детей. Или это они приводили ее? Ей казалось, что она уже ничего не знала наверняка.
С поднятым воротником, чтобы как-то защититься от холодного осеннего ветра, засунув руки в карманы и опустив голову, Алекс шла по пустынным воскресным улицам Лондона, погруженная в поток жестоких мыслей. Она чувствовала себя все более несчастной по мере того, как перед ее внутренним взором безжалостно вырисовывался истинный образ Александры Мастерсон. Алекс рассматривала себя как бы со стороны. Двадцатичетырехлетняя женщина, чье эмоциональное развитие остановилось в семнадцать лет, когда она жила в сказочном, полудетском мире фантазий. Сразу поверив, что Дэйв любит ее, потому что он сделал ее своей возлюбленной, за все годы совместной жизни с ним она ни разу не усомнилась в его чувствах к ней.
Как она ошибалась! Однако нужно отдать ему справедливость, он безропотно взял на себя ответственность за ее беременность.
Дэйв просто заплатил свой долг, пришла к выводу Алекс, заплатил за то, что позволил себе увлечься юной невинной девочкой. И если он действительно вел двойную жизнь, то, может быть, потому что считал себя не вправе бросить ее, Алекс.
А другая жизнь у него была, несомненно. Только сейчас она осознала, что Дэйв никогда даже не пытался вовлечь ее в ту стремительную, лихорадочную жизнь, которую он вел за пределами их хорошо организованного уютного мирка, созданного для нее, как для маленькой девочки, которой захотелось поиграть в дочки-матери.
Была ли это для нее игра – быть женой, матерью его детей, – Алекс была не в состоянии ответить.
Прошло уже несколько часов, как она ушла из дома, но она не замечала времени, погруженная в размышления и переживания. Наконец, совершенно обессиленная и замерзшая, она вдруг поняла, что дом – это единственное место в мире, где ей хочется сейчас очутиться, и поймала такси. Отчасти это означало для нее поражение: краткий рывок на свободу не принес ей ничего хорошего.
Когда Алекс вошла в гостиную, Дэйв, развалившись, лежал на диване, держа перед собой книгу, и производил впечатление человека, в течение нескольких часов не встававшего с места. Он не обратил на нее никакого внимания. Постояв немного с вызывающим видом в ожидании взрыва, который так и не произошел, она закрыла дверь и прошла в кухню. Ему не удалось обмануть ее своим равнодушным видом: расплачиваясь с таксистом, она видела, как качнулись шторы в окне гостиной. Мысль, что ему зачем-то понадобилось скрывать свое беспокойство, развеселила ее.