— Переговорщики возвращаются, товарищ гвардии капитан! — доложил Гусаку посланный своим ротным стрелок. — Пешком идут!
— Хорошо, — кивнул Мирослав. — Но проводи ко мне только двух старших, остальных гони прочь.
Закончив разбирать действия гренадёрских взводов и их координацию со стрелками и разведчиками, Гусак поблагодарил офицеров-корейцев за удовлетворительную работу. Отличной или даже хорошей её нельзя было назвать из-за некоторых огрехов и ошибок. Так, при столкновениях с чахарцами в орешнике и в схватках при разгроме лесного лагеря погибло четыре гренадёра и двое дауров-стрелков. Также были и раненые, числом с дюжину, но большинство из них раны имели лёгкие. Не все гренадёры смогли выполнить задание до конца, были и те, кто оказался слаб. Так, несколько человек потеряли сознание при действии в наглухо закрытых одеждах и средстве личной защиты. Кое-кто и вовсе получил отравление из-за неумело одетого противогаза. Хотя требовать безукоризненного выполнения задания было бы излишне — главное, задача была решена, а корейцы Ли Хо и Ан Чжонхи получили боевой опыт при столкновении с сильным и свирепым противником, закалённым в боях с китайской армией империей Мин и восточной Халхой. Эти солдаты не были похожи на ополчения дючерских мятежников или гарнизонных отрядов маньчжур, с которыми корейцы уже привыкли воевать. За переход на следующий уровень взималась плата кровью, этого правила сложно было избежать.
Отличились и дауры — мало того, что они, перебив охрану, увели у чахарских воинов табун коней, так ещё и уничтожили врагов, бросившихся за ними в погоню. В итоге сегодняшнего боя городок был занят сунгарийцами, а маньчжуро-чахарское войско перестало существовать, лишившись не только припасов, знамён и оружия, но и самого главного — своего офицерского состава, захваченного в плен. То-то Матусевичу недавно пришли заявки от северобайкальской свинцовой плавильни на рабочие руки, числом в два десятка.
Едва ли не главным итогом боя стало пленение двух иезуитов, оставшихся в живых — португальца Гонсалу ди Соуза и некоего Жана, назвавшегося Иоганном Паулем фон Рихтером.
Специалистов по португальскому языку среди спецназовцев, что естественно, не было. А вот с немецким дело обстояло лучше. Однако Мирослав понимал, что современный этому времени язык далёк от того, на коем говорили немцы в его прошлой жизни. Здешний русский-то поначалу бывал для Гусака сложен, нужно было время, чтобы к нему привыкнуть.
— Мартын! — капитан зашёл в палатку связи к радистам. — У тебя немецкий — свободный?