Здесь теряется чувство расстояния: не поймешь, что далеко, а что близко. Нет визуальных пропорций — до тех далеких отрогов, которые по правую руку, ходу окажется час, а до этой близкой вершины, по левую, — сутки. Только когда тянешься сюда тысячу за тысячей, когда не поймешь, что у тебя гремит: вещи в рюкзаке или это собственные кости, когда глаза западают в глазницы и не видать, что справа, что слева... тогда блекнут красоты, а загадки и парадоксы вовсе не интригуют... Психика идущего сюда имеет лишь два направления: туда, откуда тянутся его следы, где есть человеческое тепло и совместимость с жизнью, и в противоположную сторону, где нет ни того, ни другого...
...Мне повезло — мои мысли направлены только в одну сторону: вниз, где базовый лагерь... Где Юра Визбор поет свои песни, а доктор рассказывает анекдоты. Где остался Олег Абалаков и куда с высоты шесть шестьсот спускали Сашу Воронова.
Они смотрели на нас с откровенной завистью, когда мы с рюкзаками и ледорубами выходили на этот маршрут. Визбор злился на доктора за то, что тот не пускал его выше пика Космонавтов... А Олег... Он, кажется, вообще не вышел из палатки. Тогда я хорошо понимал его — второй сезон неудача. «Пик Коммунизма не принимает его», — говорили в лагере. Было время, когда Олега снимали с высоты 7200 метров — заболел, не дотянув до вершины 245 метров... На этот раз ему удалось побывать только на разведке юго-западного ребра, по которому мы хотели сперва идти к вершине. Когда возвращались обратно, он прыгнул через трещину — простенькую, элементарную — и растянул себе ногу. И это Олег! Который даже на фоне мастеров скалолазания мог выглядеть как акробат-виртуоз...
Так что на маршрут выходили мы вчетвером. Это не первопрохождение — мы идем по пути Евгения Тамма. И если не считать ледника Бивачный, где пришлось прыгать через крупные трещины и блуждать среди леса сераксов — причудливых ледяных столбов, — поначалу все шло довольно гладко.
Часам к пяти, судя по моему альтиметру, перевалили за шесть тысяч. Но до темноты времени хватало, и мы решили сделать еще рывок, чтобы дотянуть до плато пика Правды. Здесь, на высоте 6200 метров, отрыли уютную пещерку для ночевки — копали в охотку, старательно, любовно и весело. Сил хватало! Казалось, так оно и будет до самой вершины.
Во время ужина Кавуненко, сосредоточенно глядя в кружку с чаем, сказал Воронову:
— Хочешь, я отгадаю, что у тебя в левой руке?
Воронов помолчал и угрюмо кинул:
— Что ж, мне теперь носовой платок из кармана нельзя достать?..
— Злишься?.. В горах не новичок, знаешь, чем такие вещи кончаются. Лучше сейчас скажи, пока не поздно. Завтра с утра и спустим.