— Чего бродишь? — спросил он, настороженно поглядывая.
— Ищут меня. Но темно, боюсь идти... Заблужусь. Да и дождь еще...
— Утром пойдешь. Ложись спать, — сказал Назар Илларионович и потеснился, освобождая часть нар, прикрытых шкурой сохатого.
Я лег. Но долго не мог уснуть. Таежник опять храпел, а я думал о том, как удивительно может сложиться жизнь человека. Уйти от людей. Отрешиться от всего. Что это — жизнь или небытие? Ради чего же тогда жить? Ради охоты? Но Назарка не жаден, он бьет, только чтобы прокормить себя, обеспечить необходимым для жизни. У него пусто в зиме. Он нищий? Нет, у него все есть, но самое необходимое. Так и не разобравшись в этом человеке, я уснул.
Разбудил меня Назар Илларионович.
— Иди, светает уже, мозжит, — сказал он.
Сквозь стекло смутно просачивался тусклый дождливый рассвет.
— Вот так иди, — махнул таежник рукой на юг.
— А вы откуда знаете?
— А я и тебя знаю. Всех знаю. Видел на берегу, когда еще приехали. Человек утонул у вас...
— Да. Бацилла...
— А другой не захотел спасать его.
— Он спасал его, но не успел.
— Нет. Тот звал его. Долго звал. А другой не хотел спасать, плыл к нему, держал оморочку шагах в пяти от него. Тот звал: «Пугач, спаси!», а другой не хотел спасать, молчал.
— Да не может этого быть! — чуть не закричал я.
— Это так. Мир велик, а людям жить тесно. Ну, иди. Опять стреляют. Ищут тебя. Весь порох переведут
Я пошел. Скоро совсем рассвело, и я зашагал быстрее, делая на ходу заметы: ломая ветви, чтобы потом легче было привести к началу участка наш отряд. И все время думал о Бацилле и Мишке Пугачеве. Не верить Назарке я не мог. С какой стати он будет наворачивать на человека? Но и поверить было трудно.
В лагере был переполох. Конечно, не все волновались, но Мозгалевский, оказывается, не раз дергал себя за усы, называя дураком за то, что рискнул послать меня одного. Как только я появился, сразу же подбежала Тася.
— Алеша! — Она смотрела на меня, и я видел в ее глазах слезы. — Мы тут измучились из-за тебя.
— И совсем зря, — не останавливаясь, сказал я.
— Коренков, попрошу! — махнул рукой Мозгалевский. Голос его был казенен. — Что случилось?
Я рассказал, как искал и нашел полевой пикет, как повстречался с таежником.
— Все это замечательно, но почему вы не вернулись вчера в лагерь?.. Ах, вот что! Вам было интересно послушать болтовню старого отщепенца. И вы что же, поверили ему? А если он скрывается от милиции, тогда как? Если он вредитель, тогда что вы скажете?
— Ну почему же...
— Почему же? Потому что надо заниматься делом, а не болтовней! По вашей милости с выходом на работу опоздали на дна часа. Прошу, ведите!