Михаил заснул крепким послевахтенным сном без сновидений.
Когда проснулся, в каюту сквозь продолговатый люк заглядывали солнечные лучи. Нины на ее койке не было. Она и Костя успели умыться и, веселые, приветствовали спутника, когда он появился наверху.
Утро было румяное, молодое. Солнце только поднялось из степи и на него еще можно было смотреть.
— Заправляйся скорее, подходим, — сказал Костя, кивнув на заботливо приготовленный Ниной завтрак.
Линия береговых скал выгибалась, образуя небольшую бухточку. Древние строители города и порта выбрали место удачно. Два мыса надежно укрывали гавань от жестоких зимних ветров с севера и северо-запада. Берег в бухте не обрывался над морем, а сходил к воде постепенно, почти незаметно, оканчивался серым галечным пляжем. Было тихо, пустынно, чуть грустно. Невольно думалось о кораблях, которые бросали якорь на берегу Понта Евксинского, проделав дальний путь через Геллеспонт — из Тирренского моря, из Тира, Силона, из самых Афин, из могучего Карфагена, а то и из более далеких полусказочных городов. Может, к этому берегу приставал бессмертный корабль с Одиссеем и его товарищами — искателями золотого руна и приключений, драгоценнейших, чем золото? Может, именно они, аргонавты, основали в маленькой бухточке полис — город-государство? Разноязычный говор звучал с прибывающих кораблей, улицы заполняли разноплеменные люди в причудливых одеждах. От раннего утра до поздней ночи город клокотал накалом страстей, азартом торговли, чередой проходили сквозь него неведомые путники. А ночью, когда над степью поднималась большая и красная луна, таинственные существа, полулюди-полузвери, обросшие шерстью и пожирающие собственных детей, — такими видели их жители полиса — подкрадывались к крепостным стенам, пристально разглядывали их, бормотали таинственные слова на непонятном языке. Перед рассветом они исчезали — внезапно, как появлялись. Взошедшее солнце озаряло степь, пустынную и загадочную. Просторы ее уходили в неведомую даль, в описанные Геродотом земли скифов и киммерийцев и еще дальше — туда, где кончается все. Века и тысячелетия пронеслись незримыми птицами. На месте города осталась бурая земля, скалы, над которыми жутковато посвистывает ветер. О, древняя земля Черноморья, выжженная солнцем, кладезь легенд, ревниво скрывающих прошлое! Развеяны в прах города, ушли в небытие рабы и олигархи, корабельщики и торговцы, — никто не помнит о них. Только море осталось прежним: неизменное и всегда меняющееся, зыбкое и надежное. Волны набегают на берег, играя галькой, — как тысячу лет назад, как всегда.