Дороги смертников (Каменистый) - страница 3

Пережидая приступы тошноты, Тим в промежутках между ними пытался запихать в себя куски застывшего китового жира, запивая их морской водой. Подобная диета желудку не нравилась, и морская болезнь набрасывалась с новыми силами.

Низкий плотик не защищал от брызг – здесь вымокло уже все, что только могло вымокнуть. Сырая одежда кое-как хранила тепло лишь за счет своей толщины: Тим напялил на себя все, что было. Чувствовал он себя сейчас как тяжеловооруженный имперский аристократ в кованых доспехах: об этих железных крепостях любил рассказывать дед Ришак. Сырость тревожила – здесь, конечно, потеплее, чем в ледяном аду, но тоже несладко. Если не доконает вода, то добьет холод.

Сколько дней ему придется провести в море? Этого Тим не знал. Карта, по которой он проложил маршрут, была не слишком надежной: Крайний Юг исследован слабо, белых и «полубелых» пятен хватало. Да и то, что изображено детально, не внушало доверия. Хотя один раз ему с нею повезло: отталкиваясь от картографических данных, он сумел проложить маршрут к западному краю паковых льдов и спустил свой плотик на воду. Тим рассчитывал, что течение само потащит его на север, – останется только с помощью паруса стараться уходить к западу, чтобы в итоге добраться до побережья Атайского Рога. К сожалению, при такой болтанке он не мог проводить астрономических измерений и точно определять широту, так что оставалось продолжать доверять капитанской карте в этом вопросе и надеяться, что течение достаточно быстрое и его плавание не затянется.

Да оно и не может затянуться – он просто не продержится долго. Уже первым утром Тим заметил, что плотик начал подозрительно скрипеть, а левый борт в ритме скрипа движется вперед и назад. Несмотря на гвозди и веревки, конструкцию все же начало расшатывать.

На третий день плотик заметно наклонился на правый борт. Объяснение этому было лишь одно: в какую-то из бочек, придававших сооружению плавучесть, проникла вода. Тим выбирал для этого строительства самые лучшие – крепкие и новенькие, щедро промазывал швы китовым жиром, оборачивал вощеной парусиной. Увы, не помогло – вода нашла лазейку.

Всего в плотике было восемь бочонков-поплавков, и потеря одного сказывалась на плавучести не фатально. Но ведь это может оказаться только началом беды: если вода проникнет в еще один бочонок по правому борту, то крен уже выйдет очень значительным. Это резко ухудшит устойчивость конструкции. Рано или поздно волны перевернут плотик, и Тим погибнет.

Бороться с этим он не мог: в море бочонок не починить. Оставалось одно – делать то, что делал и раньше, не обращая внимания на угрозу. Днем Тим чутко следил за ветром и при малейшей возможности поднимал парус, направляя плотик к западу или северо-западу. Ночами, свернувшись в сыром спальнике, он дрожал от холода и проклинал всех, из-за кого здесь очутился: деда Ришака и тайное общество степных воинов, пославших его за море; имперцев, в давние времена ставших причиной появления глупого пророчества о мальчике, сразившем дракона; коварных тувисских шлюх, из-за которых он устроил резню в борделе. Киты и кашалоты также получили свое – их он проклинал за то, что они злодейски исчезли с курса «Клио», из-за чего капитан завел корабль в смертельную ловушку Южного материка.