К костру подошел человек. По недавнему описанию колдуньи Анжелика признала в нем старого герцога. Он походил на бородатого охотника, и его мощная фигура поражала воображение. Самый вид его был противен Людовику XIV, и недаром. Ведь герцог появился в Версале для того, чтобы сыграть в придворных интригах роль, которую в предыдущем веке прочили маршалу Колиньи. Впав в немилость, он вернулся в свои земли.
Своими высокими, чуть не до паха, сапогами, черным полотняным камзолом, перехваченным крест-накрест широкой портупеей с кинжалом и перевязью шпаги, вышедшей из моды плоской шляпой с пером, ценимой гугенотами-провинциалами за то, что она делала их похожими на Кальвина или Лютера (смотря по тому, худ человек или толст), — короче, всей своей наружностью герцог Самуил де Ламориньер внушал страх, приводя на память времена грубых нравов, насилия и презрения к утонченности. Его место было именно здесь, среди диких ночных скал, а когда он возвысил голос, эхо возвратило его еще более низким, грозным, как звук медной трубы. Он заставил Анжелику содрогнуться.
— Братья и дети мои! Истощилось терпенье Господне. Близится день гнева. Молчанию нашему приходит конец. Пора нам поднять голову и убедиться, что служение Господу требует от нас деяний. Да повергнутся в прах идолы неверных!
Его призыв гремел, и по спине Анжелики волною прошла дрожь. Она обернулась к колдунье, но та уже бесшумно исчезла. Меж верхушек деревьев виднелось мирное бледно-перламутровое небо, но во мраке ущелья клубилась ярость. Из толпы раздался голос:
— Что мы можем сделать против солдат короля?
— Все! — мгновенно парировал герцог. — Нас больше, чем королевских солдат, и Господь хранит нас.
— Король всемогущ!
— Король далеко. Что он сделает с целой провинцией, решившей защищаться?
— Католики нас предадут.
— Католики, как и мы, ненавидят драгун. Их задавили налогами. И повторяю вам: их меньше, чем нас. И самые богатые земли в наших руках…
Совсем рядом дважды прокричала сова. Анжелика встрепенулась. Ей показалось, что все умолкли. Подняв глаза, она увидела, что герцог-гугенот глядит в ее сторону. Языки пламени отражались в его глубоко посаженных глазах, горящих, как угли. «У него огненный взгляд! — так говорила колдунья.
— Но ты сможешь его выдержать».
Крик совы, на сей раз трагический, приглушенный, раздался снова. Сигнал тревоги? Предупреждение, что рядом — опасность? Анжелика закусила губу. «Так надо! — сказала она себе. — Это твоя последняя ставка».
Цепляясь за колючие ветви, она спускалась к собравшимся гугенотам. Идя сюда, она понимала, что становится на дорогу, с которой трудно свернуть. Но Самуил де Ламориньер. Патриарх, был именно тем, кого она искала. Только он сможет разрушить веру в монарха, вытравить ее из сердец королевских подданных-протестантов!