Потирая белые руки, Лемке оглядел гостиную, отодвинул стул и сел.
— У тебя очень мило, старина, — он опять оглянулся, — для такого медведя, как ты, очень уютно.
— Старый я медведь, Вальтер, — Петер поставил на стол два бокала и тарелку с виноградом. — Старики любят уют.
— Все мы не молодеем, — Лемке взял один бокал и протянул его хозяину. — Убери, Петер, тебе нельзя, у тебя через час тренировка с русскими.
— Да, да, Вальтер, ты прав, — Петер убрал бокал, потер ладонями шишковатую голову и посмотрел на Лемке. — Я рад, что ты зашел.
— Не ври, — Лемке улыбнулся, — старому другу врать нехорошо. Открой-ка лучше бутылку и налей мне коньяку.
— Я не видел, чтобы ты пил коньяк, — Петер открыл бутылку, плеснул в бокал, Лемке посмотрел на его руки и довольно кивнул.
— Но ты любишь коньяк, Петер? И, кажется, именно эту марку?
— Ты наблюдателен, Вальтер. Я люблю старый «Мартель». — Петер сел напротив, снова потер голову и быстро взглянул на Лемке.
— Вечером допьешь бутылку. Сегодня вечером тебе захочется выпить, — Лемке взял бокал и заставил себя сделать глоток.
— Кури, Вальтер, — Петер поставил перед ним блюдце. — А что сегодня вечером? — Он погладил бутылку. — Уже давно мне каждый вечер хочется выпить.
Лемке отхлебнул из бокала и поморщился.
— Сегодня мне нужна твоя помощь.
— Что я могу, Вальтер? — Петер шумно вздохнул и потянулся к бутылке, но Лемке перехватил его руку. — Я стар, Вальтер.
— Не прибедняйся, старина. — Лемке достал портсигар, но тотчас спрятал его в карман.
— Кури, Вальтер, ты же любишь курить. Не стесняйся, — Петер подтолкнул Лемке другое блюдце. — Вот только пепельницы у меня нет.
— Ведь ты не куришь, будет пахнуть дымом. Не стоит, — Лемке спрятал портсигар и взял в руки бокал.
— Ерунда, Вальтер. Я открою окно, — Петер поднялся.
— Не беспокойся, Петер. Сядь, я потерплю, — Лемке поднял бокал и посмотрел его на свет. — Да, я люблю белое вино, а ты коньяк. В жизни же наоборот, я люблю риск, ты не любишь.
— Вальтер, я старый человек.
— Ты равнодушный. Ты привык, чтобы тебя били. Смирился.
— Я хочу покоя. Это плохо? — Петер поднял тяжелую голову. — Меня интересует только бокс, ты мог бы, Вальтер…
— Нет, — Лемке поставил бокал и откинулся на спинку кресла. — Не мог бы, Петер. Обмануть — это я мог бы. Сказать, что получаешь последнее задание, что тебя оставят в покое. К нам люди добровольно не приходят и… и не уходят. Я могу попробовать помочь тебе исподволь, потихоньку, давая обтекаемо отрицательные характеристики. Тебя могут законсервировать… — Лемке помолчал. — А не получится, проскрипишь вместе со мной до финиша. Тебе не на что жаловаться, старина. Мы жили неплохо. — Он задумался, вынул сигарету и закурил, но тут же спохватился, погасил сигарету о зажигалку и спрятал в карман. — Кто из твоих коллег имеет такую квартиру, машину, клуб? Да многие ли выжили?