Маквей изо всех сил пытался оттащить от двери грузное тело Гёца, чтобы освободить проход. Взрывом разметало книги с полок; бесценный фарфор восемнадцатого века разбился вдребезги; раскололся один из мраморных каминов. Наконец Маквею удалось открыть дверь. Невыносимый жар ударил ему в лицо; коридор и лестница были объяты пламенем. Захлопывая дверь, он успел заметить, что огонь стеной окружает дворец; путь к бегству в сад через стеклянные двери был отрезан. Маквей увидел также, что Осборн, стоя на четвереньках над трупом Шолла, торопливо выворачивает его карманы.
– Что вы делаете, черт побери! Надо бежать отсюда!
Осборн словно не слышал его. Оставив Шолла, он принялся за карманы Салеттла; обыскал его пиджак, брюки, рубашку, словно не видел пожара, бушевавшего в нескольких шагах от него.
– Осборн! Они мертвы! Ради Бога, оставьте их! – Маквей вцепился в Осборна, пытаясь поднять его на ноги.
Лицо и руки Осборна были испачканы кровью. Его безумный взгляд вонзился в мертвых, требуя у них ответа. Никто, кроме них, не знал, почему был убит его отец. То, что они мертвы, второстепенно. Главное, они замкнули цепь. Больше идти было некуда.
Внезапно вверху раздался страшный грохот – взорвался газопровод. По потолку поплыл огненный шар и за какие-то доли секунд переместился в противоположный конец зала. Мгновение спустя их сбило с ног; ревущее пламя пожирало все вокруг. Осборн исчез из виду. Маквей судорожно вцепился в ножку стола, закрывая голову свободной рукой. Второй раз за вечер он в огне; но этот пожар был в тысячу раз страшнее прежнего.
– Осборн! – закричал он. – Осборн!
Покрытое ожогами лицо Маквея теперь обгорело до самой кости. Та капля воздуха, что еще оставалась в комнате, шла, казалось, из недр печи. Каждый вдох обжигал легкие.
– Осборн! – снова крикнул Маквей, но пожар ревел, как море в шторм, и ничего не было слышно. И тут он уловил запах горького миндаля. Цианид!
Маквей увидел, что кто-то движется прямо перед ним.
– Осборн! Это цианид! Осборн! Ты слышишь меня?
Но это был не Осборн, а его жена, Джуди. Она сидела на крыльце их деревянного домика на берегу Большого Медвежьего озера на фоне пурпурных вершин, покрытых снежными шапками. Над высокой золотистой травой вились крохотные мошки; воздух был чист и прозрачен, и Джуди улыбалась.
– Джуди? – услышал Маквей собственный голос.
Вплотную к нему приблизилась чья-то голова. Маквей не узнавал, кто это. Опаленные волосы, красные глаза, черное, словно копченая рыба, лицо.
– Давай руку! – раздался вопль.
Маквей закрыл глаза и снова увидел Джуди.