— Теперь они такие...— Дядя Коля легонько похлопал меня по спине.— Вот подрастет мой Никишка, станет первым таежником, уж это точно. Я его, сукина сына, всему обучу — и как золото искать, пусть знает, и как суп из топора варить. Человек все должен уметь, на то он и человек, факт!
Мы с Димкой отправились за сушняком, а когда воротились,— на таганке уже висел котелок с водой. Дядя Коля вспарывал охотничьим ножом консервную банку. Его напарник сидел на бревне и как-то по-кошачьи блаженно жмурился. Рукава он засучил по локоть, воротник расстегнул, обнажив заросшую волосами грудь.
— И что же там сейчас деется, на свете-то? Просветили бы...— вытирая нож о голенище сапога, спросил дядя Коля.
Складывая сушняк аккуратной кучкой — он во всем любил порядок,— Димка тяжело вздохнул:
— Что деется, отступают наши!
— Кто такие наши? И куда они отступают?
— Известно куда...
— А все-таки? Это, слышь, интересно!
Мы остолбенели. Оказывается, дядя Коля и Федор ничего не знают. Мы и в мыслях не допускали, что есть на свете люди, которые ничего не знают о войне. А они не знают, это было ясно. Они не знают, что фашисты напали на нас, напали подло, без объявления войны, и что наша армия не в силах сдержать вражеской лавины, отступает, и неизвестно, когда это отступление кончится.
— Так война же, вы что, не слыхали?
— Какая война? С кем война?
— С немцами, вот с кем. Гитлер на нас напал.
Дядя Коля даже консервную банку уронил из рук:
— Ври больше!
— Мы с тобой врем, видал? — рассердился Димка.— Фашисты захватили половину Украины, всю Белоруссию, подошли к Ленинграду...
— «Украину, Белоруссию...» Так что же вы молчали до сих пор, елки-палки! А ну рассказывайте все по порядку!
Дядя Коля был не просто поражен,— он был ошарашен. Зато на Федора новость, кажется, не произвела большого впечатления. Он вприщур посмотрел сначала на нас с Димкой, потом на растерянного дядю Колю и насмешливо произнес:
— Как же это, отступаем, а?
Мы рассказали все, что знали. Однако знали-то мы, в сущности, очень мало. Газеты, радио каждый день одно и то же: бои, бои... Враг несет большие потери в живой силе и технике, сбитые самолеты и подбитые танки исчисляются десятками и сотнями, и все же, несмотря на это, фашисты продолжают наступать, захватывая все новые и новые города.
— Вот так дела-а! Ну, дела-а!— как в бреду повторял дядя Коля.
Ему, видно, трудно было вообразить, поверить, что началась война и что она складывается не в нашу пользу. Мы-то с Димкой кое-что видели своими глазами. Мы видели, как огромные толпы собрались 3 июля на площади около Дома культуры, чтобы послушать речь Сталина. Мы видели, как уходили на станцию мобилизованные парни, все здоровые, двадцатилетние. Наконец, мы видели, как нашу больницу превратили в госпиталь и туда стали привозить раненых. И не только больницу. Под госпиталь отдали и две школы.