* * *
На станции маленького городка Белополье двух следователей из губернского города встречал местный околоточный надзиратель и коляска из имения Захарьевки. Околоточный с Никоновым должны были ехать до Яковлевки, но узнав, что господина Петрусенко повезут в барский дом Захарьевых, усатый Степан Матвеич воскликнул:
— Та це ж зовсим блызенько, по дорози! Поидэмо разом.
Коляска оказалась вместительной, они втроем расположились удобно и легко тронулись накатанным шляхом. По пути околоточный рассказал, что раньше Яковлевка была одной из многих деревень, принадлежащих богатым помещикам Захарьевым. И сейчас крестьяне местной общины живут и работают в основном на еще не выкупленных у Захарьевых землях. Яковлевка и Захарьевка — самые близкие к барскому дому деревни, многие тамошние крестьяне — в услужении при усадьбе. Само поместье богатое, хотя, после смерти старого барина, дела идут не так уж споро. Молодой хозяин такой хватки да такого интереса, как отец, не имеет. Холостяком почти не жил дома, а женился — с женою молодою по курортам да столицам разъезжал. А тут и вообще, ходят разговоры, исчез куда-то…
Исчез. Именно это занимало мысли Петрусенко. Василий Артемьевич Захарьев в четверг минувшей недели уехал верхом к мировому посреднику, жившему своим домом в Белополье. Сталось это утром, после завтрака. А вскоре конь вернулся при полной сбруе, но без седока. Ксения Владимировна, молодая жена хозяина, заложила коляску и помчалась в городок. До последнего держала себя в руках, надеялась, что Василий, увидев ее, расхохочется, обнимет, назовет глупенькой барышней… И не смогла сдержать рыданий, услышав от удивленного посредника, что ее мужа он и не видал.
Три мучительных дня прождала она, уговаривая себя, что у мужа могли быть неведомые ей дела, что, возможно, срочно понадобилось поехать в губернский город, что не было времени дать ей весточку или привести коня… Но эти мысли вызывали другие: ни разу за полтора года их супружества он не поступал подобным образом, не уходил даже на час, не предупредив, дела его были ей известны, а любимого Воронка вряд ли бросил бы — мог поручить любому крестьянину или жителю городка привести в дом, заодно с известием для нее… В понедельник утром она поехала в город, пришла в полицейскую управу.
Ксения Владимировна, встречала следователя у парадного крыльца усадьбы. В коляске он был уже один — спутники сошли версты за две ранее. Худенькая, в простом на вид, но очень элегантном бело-голубом платье, она держала в руках шляпку и нервно теребила ее завязки. Серые глубокие глаза под темными бровями, густые светлые волосы, подобранные опять-таки просто, но очень изящно… Как и позавчера, в кабинете управления, так и сейчас Викентия Павловича тронуло и взволновало выражение ее лица. Глаза смотрят с мольбою и надеждой, но кончик нижней губы прикушен, словно она пытается погасить свои чувства. И голос юной женщины как будто спокоен, но какая в нем затаенная тревога!