— Служу.
— А я видела вас недавно в церкви, вместе с другим следователем.
Она явно хотела что-то сказать еще, но почему-то запнулась, улыбнулась неловко. «Однако! — мысленно восхитился Викентий Павлович. — А этот бедолага думает, что она его не знает!» Ответил быстро:
— Да, Кирилл Степанович мой хороший товарищ. Вы его знаете?
— Нет… Да… Совсем немного… — Странно было видеть, как смущается женщина от совершенно безвинного вопроса. — Он отец одной нашей ученицы. Приходит в гимназию…
— Он и в самом деле отличный отец. Не захотел отдавать детей в закрытые пансионы, сам ими занимается. Хотя это и не просто мужчине одному.
— Но… — Женщина тщетно старалась скрыть заинтересованность. — Почему же одному? Разве?..
— Да, Кирилл Степанович семь лет назад похоронил супругу. Очень ее любил. Так же, как любит и детей. Воспитывает их.
— Я не знала… — прошептала Анисимова. — Но у него есть дети, он, наверное, счастлив с ними…
— А у вас детей нет… Простите, Ксения Аполлинарьевна, я знаю вашу историю. Именно Кирилл Степанович рассказал мне.
— Он? Вот как! Он знает меня?
Петрусенко отводил взгляд, чтоб не видеть, как растерянно и взволнованно женщина перебирала книги: брала одну, ставила на место, вновь доставала… Ответил мягко:
— Знает. И очень уважает.
Наконец Анисимова справилась с собой, повернулась, глянула на Петрусенко прямо, с легкой улыбкой. Сказала, словно подтрунивая над собой:
— Это приятно слышать. Впрочем, семья у меня тоже есть. И очень хорошая семья.
— Да, я знаю: сестра, племянница, ее жених.
— Верно, Леночка, моя племянница, скоро выйдет замуж. На зависть и горе множества городских барышень! Но она об этом и не догадывается.
— Что так? — вежливо удивился Петрусенко.
— Ах, да! Вы же человек приезжий, можете и не знать. Леночкин жених, Петр Уманцев, актер нашего городского театра. Любимец публики.
— Понял. Особенно женской части публики?
— Верно, верно! — Ксения засмеялась. — Но верно и то, что он хороший актер, славный молодой человек, и они любят друг друга.
— Дай Бог им счастья, мне княжна очень симпатична.
Викентий Павлович присел к массивному столу, его собеседница — в кресло у журнального столика.
— Значит, вы тоже следователь? — спросила она. — Мне кажется, я слышала о том, что помогаете раскрыть наши страшные преступления?
— Это верно. Но основную работу делает следователь Одиноков.
— Как ему, наверное, тяжело… Все запутанно, сложно… И не только поэтому — душа от ужасов устает…
— Я понимаю, что вы хотите сказать, Ксения Аполлинарьевна. — Петрусенко вглядывался в одухотворенное лицо женщины, невольно думая о том, что она ведь просто красавица. — Нормальному человеку, с душой и сердцем, видеть подобные преступления порой непереносимо. А ведь Кирилл Степанович не просто их видит, ему приходится как бы препарировать их, проникаться мелочами. А характер у него хоть и мужской, но очень чувствительный. Но он знает цель — найти убийцу, спасти других женщин, которые тоже могут стать жертвами. Благородная цель! Оттого и держится он, не поддается психическому гнету.