— Ты, Александр, командир, — сказал начальник. — Справишься с этими бузотёрами. Не стрелять же их, в самом деле!
Коринцев давно заметил, что здешние условия жизни, природа и суровый северный климат, как ни странно, смягчают характеры людей, их взаимоотношения…
Вместе с офицером конвоя Коринцев должен был рано утром отправиться в лес, в свой новый отряд. Но утром, когда офицер пил чай, а Александр, ещё раньше поевший, прислуживал ему, конвойному вдруг стало плохо. Держась за живот, сгибаясь пополам и обливаясь потом, он еле дошёл, с помощью Коринцева, до госпитальной палаты.
— Вы, верно, чем-то отравились, — успокаивал Коринцев офицера. — Сейчас вам желудок промоют, и через час отправимся в путь. Я посижу, подожду вас.
Он-то знал, что после порошка, подсыпанного им в чай, конвойный придёт в себя не скоро. Сначала часа на два-три он потеряет сознание: бабка из племени чудь, жившая в посёлке, хорошо объяснила ему действие зелья.
Из госпиталя, стоявшего вне зоны тюрьмы, он ушёл незаметно. И уже минут через пятнадцать, загрузив баркас запасами еды и воды, хранящимися в избе слепого старика, вышел в море. Ещё стояли сумерки, чуть подсвеченные багровой полосой зари на кромке слияния моря и неба. Судя по всему, мог начаться шторм, но выбирать не приходилось. Да и шторм пугал Коринцева меньше, чем необходимость и дальше оттягивать побег.
Шторм и в самом деле начался часа через два, но он оказался небольшим и не таким страшным.
— Вам просто не повезло, — сказал Коринцев по этому поводу Суходолину. — Ваш рулевой или растерялся, или плохо знал фарватер.
— Мне повезло, — Суходолин тяжело дышал, но слушал внимательно. — Повезло, что вы оказались рядом, что заметили меня.
— Заметил я сначала обломки какого-то судна, решил поискать — не спасся ли кто…
— Вы благородный человек! — у Суходолина опять на глаза навернулись слёзы — от благодарности и от жара. — Вы рисковали не только жизнью, но и свободой.
— Да, жизнь моя — лабиринт. Посложнее, наверное, чем здешний.
— Здесь есть какой-то лабиринт? — удивился Суходолин.
— Есть, и не один. Такие выложенные камнями на земле спирали. Я слышал, учёные никак не могут разгадать их тайну, а датируют вторым или первым тысячелетием до нашей эры. Экая древность! Сейчас вам на улицу выходить нельзя. Но, думаю, вы когда-нибудь сюда вернётесь и всё увидите.
Они помолчали, и Суходолин осторожно сказал:
— Я думаю, меня и моих товарищей будут разыскивать…
— Хорошо бы поскорее. — Коринцев протянул офицеру очередную порцию травяного чая, дожидаясь, пока тот выпьет, озабоченно смотрел на пылающее лицо больного. — Как я понимаю, на Соловецком острове не знали о вашем визите к ним?