— Мсье Петрусенко! — Леваневский в присутствии француженки тоже говорил по-французски. — Господин Аржен вчера, во второй половине дня, уехал в гости. Его пригласил в своё имение наш местный врач, господин Степановский. Я видел их вчера, накануне отъезда.
— Мадам? — Петрусенко удивлённо приподнял бровь. — Неужели вас обошли приглашением?
— Ах, ну конечно нет! Только что мне там делать? Эти скучные профессиональные разговоры, деревня! Я отказалась! И право же, гораздо лучше провела время. Вечером поездила по городу: магазины, ателье… Ваш город, мсье Петрусенко, конечно же, не Париж, но очень миленький, современный!
— Да, — протянул Викентий Павлович. — Харьков не Париж…
Дама не уловила подтекста в его иронии, да он и не ожидал от неё этого. Повернул разговор в нужное русло.
— Значит, вы крепко спали и ничего подозрительного не слыхали?
— Вот именно! Но проснулась рано, и почти сразу увидела, что моя шкатулка с драгоценностями открыта. И перстня в ней не было!
— Одного перстня?
— Да, только его! Колье, жемчужное ожерелье, браслет, кольцо и ещё один перстень — на месте. А этого, с изумрудом, нет. Украден!
— Вы совершенно уверены? Может, перстень где-то в другом месте?
— Нет, нет! — Француженка картинно пристукнула каблучком. — Я сама, перед тем, как лечь спать, сняла его с пальца и положила в шкатулку. Отлично помню!
— И чем же вы объясните такую избирательность вора?
— Ах, да он просто не успел! Я проснулась и спугнула его!
— Вот как? — Петрусенко задумался, потом спросил. — Дверь в ваш номер была заперта или открыта?
Мадам Аржен задумалась.
— Не помню. Я позвонила, пришла горничная, потом господин директор…
— Горничная? — Викентий Павлович взглянул на директора. — Надеюсь, она здесь, в гостинице?
— Конечно. Я её сейчас вызову.
Он дёрнул за шнурок электрического звонка — одного из новшеств в оснащении этого современного отеля. Через две минуты в дверь постучали, вошла девушка в форменном платье. Невысокая, хрупкая, молоденькая и миловидная. Пушистые светлые волосы аккуратно убраны под чепец-венчик.
— Варвара, — обратился к ней Леваневский, — господин следователь хочет тебя о чём-то спросить.
Тон у него был официальный, но в нём сквозили тёплые, почти ласковые нотки. Девушка подняла на Петрусенко глаза, однако он успел заметить, как прежде она мгновенно оглядела красивое домашнее платье француженки, и как дрогнули её губы. «Женщина всегда женщина, — чуть улыбнувшись, подумал Викентий Павлович. — Первым делом всегда замечает наряды».
— Милая девушка… Варя? Можно вас так называть? Хорошо… Вы были первой, кто явился к мадам утром и узнал о краже. Не помните ли, была дверь в номер открыта? Или заперта на замок?