Вернувшись в остывшую кровать, я честно попыталась заснуть, но глаза упорно открывались и вглядывались в темноту. Поворочавшись с полчаса, вспомнив Рыжего нехорошим словом, и представив себе, как ему икнулось, я решила принять ванну. Раньше горячая вода всегда отлично усыпляла меня. Открыв оба крана и отрегулировав воду, я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело лохмато-коричневое существо женского пола. Взгляд лениво скользнул по полкам, то и дело натыкаясь на вещи Рыжего. Почему-то возникла мысль выкинуть это все к чертям собачьим, и хотя бы так привести мою жизнь в тот порядок, который когда-то меня устраивал. Хотя бы на этот месяц забыть о том, что в моей жизни, а главное, в моей квартире, очень прочно поселился мужчина.
Я медленно опустилась в горячую воду. В тело, как будто впились много миллионов тонко жалящих иголочек – вода была слишком горячая. Я заставила себя расслабиться и прикрыла глаза.
Не то чтобы Дима не мешал, но все же… нельзя отрицать того что без него мне было тоже очень не плохо. Вкусная еда и регулярный секс – это, конечно, плюс, но все остальное можно смело записать в минус. Этот дурацкий семинар дал мне отличную возможность побыть одной. Главное – не забыть, что Рыжий вернется. И к этому времени у меня должен быть готов ответ на вопрос: а хочу ли я продолжать…
Прошла неделя, и я уже не так наслаждалась пустой квартирой по вечерам. Дима исправно звонил, и это создавало ощущения контроля заботливой, но такой надоевшей матери. Возникало почти непреодолимое желание выключить телефон, но я боролась с ним, понимая, что создам ненужную панику, поддавшись искушению. На второй день его отъезда я убрала из поля видимости все Димкины вещи, аккуратно сложив их в коробку и задвинув эту коробку как можно дальше в шкаф, создала себе иллюзию полного освобождения от власти Рыжего.
Вечера стали обычными. Тихими, серыми, однообразными. Постепенно я начинала скучать по яркому свету, вкусным запахам еды и ощущению того, что дома тебя кто-то ждет. Медленно и печально я тащилась домой, следуя через холодный и сырой воздух осени-зимы. Вечера становились промозглее, а мне все так же было лень доставать теплые вещи, поэтому злой и колючий ветерок беспрепятственно проникал через короткую курточку, нещадно щекоча ребра. Но даже это не прибавляло мне скорости. По новообретенной привычке мой взгляд скользнул по моим окнам. Таким же темным и печальным, как я сама. Было бы странно увидеть в них яркий и такой домашне-теплый свет. Удивилась бы я, увидев его? Скорее всего, да. Быстро пробежала бы пролеты, для того чтобы увидеть того, кто ждет меня дома. Того, кто зажег этот свет…