– Все хорошо, Ларочка, все хорошо, – как заклинание повторял он. – Ты умница, ты все сделала правильно… Теперь все будет хорошо.
Как в полусне я выглядывала из крепких объятий, с удивлением обнаруживая вокруг себя людей в форме.
– Там никого нет. Она сбежала.
– Квартира пуста… Чердак открыт, возможно, убежала по крышам…
– По следу кого-нибудь пустили?
– Господи, Дим… Что происходит? – я подняла на него взгляд.
В его глазах стояла тревога, смешанная с облегчением.
– Я потом тебе все расскажу…
И он действительно всё рассказал.
Поздним вечером, когда события минувшего дня стали напоминать страшный сон, я сидела у него на кухне, замотанная в большое махровое полотенце. В чуть подрагивающих пальцах я держала большую кружку горячего чая и задумчиво смотрела в окно. Это все было таким… ненастоящим. Такое бывает только в фильмах… Наверное, я сейчас проснусь…
Они так и не поймали Лешку. Меня отвезли в РОВД, где бравый мальчик, представившись каким-то там оперуполномоченным, долго и нудно допрашивал меня. Где и как познакомились, где бывали, с кем общались, что и о чём я знаю, и как важно оказать всяческое содействие по поимке опасной преступницы Климоненко Ольги Николаевны. После того, как я спросила кто это, Дима, не отходивший от меня ни на шаг, вдруг оттеснил меня от бравого милиционера и, наклонившись к нему, что-то тихо зашептал. Тот удивленно перевел глаза на меня, хмыкнул и кивнул головой.
Рыжий отвез меня к себе. Как оказалось, мне категорически запрещено появляться в собственном доме. Честно сказать, при мысли о том, что там перевернули все с ног на голову, что чужие посторонние люди шарились по моей квартире, открывали шкафы, просматривали документы и рылись в белье – на меня накатывала тошнота, и возвращаться домой совершенно не хотелось. Наверное, впервые в жизни я чувствовала себя столь беспомощно. Очень хотелось убежать и спрятаться… или хотя бы… проснуться. Но это был не сон, бежать и прятаться больше негде.
Казалось Рыжий точно знал, что нужно делать. Едва переступив порог квартиры, он отвел меня в ванную. Сорвав с меня одежду, как фарфоровую куклу он осторожно посадил меня в ванну, потом, заткнув пробкой слив и вывернув краны на максимум, вышел.
Я просидела в ванной почти час. Постепенно все чувства успокоились, но асфальтоукладчиком накатила усталость и апатия. Я выключила хлеставшую воду и устало откинулась на край ванны. Заработал внутренний сканер, словно оценивая масштаб трагедии после огромного и великого сражения. Руки целы, ноги целы, голова тоже… Что же это все было? Внутри нет страха, нет желания убежать, нет дискомфорта… Вообще ничего нет. Привычная пустота. Только теперь еще более пустая.