Малогабаритная однокомнатная квартира Деменского была обставлена современной мебелью и сияла такой чистотой, словно ее только что приготовили для праздничного приема. На полированном столе, в центре комнаты, стояла ваза с красными гладиолусами. На полу толстый серый палас. По стенам висели небольшие гравюры, две медяшки, выдавленные под чеканку, и потемневшая доска с распятием Иисуса Христа. Несколько стульев, телевизор с большим экраном, на нем — дорогой транзисторный радиоприемник. Одну из стен полностью занимал забитый книгами стеллаж; у другой, напротив балконной двери, отсвечивал зеркальной полировкой шифоньер; рядом — покрытый ворсистым пледом диван, на котором лежало женское розовое платье, а на полу валялись новенькие дамские туфли.
Бирюков остановился перед потемневшим распятием. Обращаясь к Ксении Макаровне, спросил:
— Верующий ваш сосед?
Старушка махнула рукой:
— Какая нынче вера! Мода такая пошла на иконы да крестики.
— Сколько лет Юрию Павловичу?
— Близко к сорока, но внешностью моложавый, как вы, и так же привлекательно выглядит. Очень милый человек.
Подождав, пока Дымокуров обследовал балконную дверь, Антон Бирюков осторожно приоткрыл ее и вместе с Маковкиной оглядел балкон. Там стояла табуретка, на ней — тазик с мутной водой и влажная тряпка, которой, судя по всему, мыли снаружи оконные стекла. На серой от пыли деревянной облицовке балконного ограждения темнели следы босых ног — видимо, при мытье становились на ограждение.
— Антон Игнатьевич, подойдите, пожалуйста, сюда… — выглядывая из ванной комнаты, попросил эксперт-криминалист.
Бирюков быстро прошел к нему и через плечо эксперта посмотрел в ванную — там лежали три пустые водочные бутылки. Подозвав Ксению Макаровну, Антон молча показал на них. Старушка неопределенно пожала плечами:
— Не замечала за Юрием Палычем такой слабости. — Взгляд ее при этом вильнул мимо Антона, словно она сказала неправду и устыдилась лжи.
Оперативная группа прошла на кухню. Здесь, несмотря на открытую форточку, стойко держался запах табачного дыма. На столе стояла недопитая бутылка коньяка, две хрустальные рюмки, чайное блюдце с тонко нарезанным лимоном, полная пепельница окурков с пятнышками губной помады на фильтрах и полураскрытый коробок с рисунком горящей спички на черном фоне.
Антон Бирюков осторожно взял коробок. Это были спички Балабановской экспериментальной фабрики. От обычных они отличались лишь сделанным из картона коробком да зеленым цветом головок.
— А коньячок-то привозной… — рассматривая на недопитой бутылке золотистую фирменную этикетку, сказал эксперт-криминалист Дымокуров. — Хороший коньячок, армянский, не местного розлива.